Генри Каттнер, Кэтрин Мур ТЕНЬ НА СТЕНЕ Премьерный показ "Мастера пыток" проходил в кинотеатре "Беверли Хиллс". Публика была настроена благожелательно, ап- лодировала, но я почему-то вздрогнул, когда на экране появи- лись титры: "Режиссер Питер Хэвиленд". Если давно варишься в кинобизнесе, иногда бывают такие предчувствия; я часто опре- делял неудачу картины еще до того, как прокручивались первые сто футов пленки. Однако "Мастер пыток" был не хуже дюжины подобных фильмов, снятых за последние несколько лет. Я отрабатывал шаблонную коммерческую формулу и сам знал это лучше всех. Со звездой все было в порядке, гримеры пора- ботали отлично, диалоги шли исключительно гладко. И все-таки фильм оказался коммерческой поделкой, как говорится, не из тех, что мне хотелось бы снимать. Я посмотрел, как на экране мелькают кадры, потом, обод- ренный периодическими аплодисментами, встал и вышел в вести- бюль. Там бродили несколько парней со студии "Саммит Пик- черс", курили и комментировали фильм. Энн Говард, игравшая в "Мастере пыток" главную женскую роль, заметила мою хмурую физиономию и потащила меня в угол. Энн была из редкого типа девушек, которые хорошо выглядят на экране без всякого гри- ма, с которым, кстати, человек начинает походить на оживлен- ный труп. Она была невысока, с карими глазами, темными воло- сами и смуглой кожей. Мне бы очень хотелось снять ее в роли Питера Пэна. Тот самый тип, понимаете? Однажды я объяснился ей в любви, но она не приняла это- го всерьез. Честно говоря, я и сам не знал, серьезно ли тог- да говорил. Так вот, Энн провела меня в бар и заказала вы- пивку. - Не строй из себя несчастного, Пит, - сказала она. - Фильм будет иметь успех, принесет достаточный доход, чтобы удовлетворить шефа, и не повредит моей репутации. В этом она была права. У Энн в фильме была большая роль, и она неплохо с ней справилась. А фильм будет кассо- вым. Несколько месяцев назад студия "Юниверсал" выпустила "Ключи ночи" с Карлофом, и публика уже созрела для очередно- го ужастика. - Знаю, - ответил я, знаками прося бармена наполнить мой бокал. - Но мне уже надоела эта халтура. Боже мой, как бы я хотел сделать второй "Кабинет доктора Калигари". - Или вторую "Обезьяну Бога", - добавила Энн. Я пожал плечами. - Может, и так. Энн, есть масса возможностей показать на экране нарастающий страх... но ни один продюсер не примет действительно хорошего фильма такого типа. Скажут, что это, мол, претенциозно и что такой фильм непременно провалится. Если бы я стал независимым... Впрочем, Хехт и Макартур пыта- лись, а теперь снова работают в Голливуде. Появился какой-то знакомый Энн и заговорил с нею. Я за- метил, что кто-то машет мне, извинился перед девушкой и по- дошел к нему. Это был Энди Уорт, самый беспринципный журна- лист Голливуда. Я знал, что он мошенник и чудовищный трус, но знал и то, что у этого типа больше конфиденциальной ин- формации, чем в колонке Винчелла. Уорт был низеньким и толс- тым, с ухоженными усами и черными прилизанными волосами. Он считался бабником и проводил большую часть времени, пытаясь добиться благосклонности красавиц-актрис с помощью шантажа. Разумеется, это не означало, что он был мерзавцем. Я симпатизирую любому, кто может в течение десяти минут вести интеллигентный разговор, а Уорт это умел. Погладив усы, он начал: - Я слышал, как вы говорили про "Обезьяну Бога". Инте- ресное совпадение, Пит. - Да-а? - Я был осторожен - с этой ходячей рубрикой скандалов иначе нельзя. - А почему? Он глубоко вздохнул. - Ты, конечно, понимаешь, что у меня нет доступа к ком- мерческой информации и все это просто сплетни... но я открыл фильм, рядом с которым самые жуткие ужастики всех времен скучны, как... - он замялся, подбирая сравнение. Я заподозрил розыгрыш. - И как он называется? "Мастер пыток"? - Что? Нет... хотя сюжет Блейка заслуживает лучшего, чем работа твоих парней. Нет, Пит, тот, о котором я говорю, в прокате не будет... собственно, он еще не закончен. Я ви- дел несколько отрывков. Называется он "Безымянный", и сделал его всего один человек... Арнольд Кин. Уорт уселся поудобнее, наблюдая за моей реакцией. А я не мог скрыть удивления, потому что именно Арнольд Кин был режиссером пресловутой "Обезьяны Бога", которая прервала его успешную карьеру в кино. Публике эта картина совершенно не известна, она никогда не была в прокате. Студия "Саммит" списала ее в убытки, и не без причин, хотя это был один из самых удивительных и утонченных фильмов ужасов, которые я когда-либо видел. Кин снимал большинство сцен в Мексике, где имел над актерами практически неограниченную власть. Тогда погибло несколько мексиканцев, и ходили всевозможные слухи, но дело замяли. Я разговаривал с людьми, бывшими с Кином в Такско, и все они говорили о нем с каким-то страхом. Кин го- тов был на что угодно, лишь бы сделать из "Обезьяны Бога" шедевр жанра. Несомненно, это был необыкновенный фильм. Существует только оригинал ленты, хранящийся в запертом подвале студии "Саммит", и видели его немногие. Кин совершил на экране то же самое, что Мэйген сделал в литературе ужасов, - и это буквально ошеломляло. - Значит, Арнольд Кин? - обратился я к Уорту. - А я ду- мал, что он давно умер. - Нет. Он купил себе имение недалеко от Туджунги и там отшельничает. Знаешь, после той историй у него было маловато денег, и прошло почти пять лет, прежде чем он набрал доста- точно башлей, чтобы начать работу над "Безымянным". Он всег- да говорил, что "Обезьяна Бога" была ошибкой и что он соби- рается создать настоящий шедевр. И он его создал. Он снял фильм... совершенно фантастический. Говорю тебе, у меня во- лосы дыбом стояли. - А кто у него снимается? - спросил я. - Анонимы. Знаешь, старый русский трюк. А главную роль играет... тень. Я вытаращился на него. - Правда-правда, Пит. Тень чего-то такого, что никогда не появляется на экране. Странно звучит, правда? Ты просто должен сам это увидеть! - Очень бы хотел, - заверил я его. - Честно говоря, именно это я и собираюсь сделать. Может, Кин пустит это че- рез "Саммит". Уорт расхохотался. - Никаких шансов. Ни одна студия не примет этот фильм. Я даже не буду писать о нем в своей колонке. Но это - насто- ящее, Пит. - У тебя есть адрес Кина? - спросил я. Уорт дал мне его. - Но не езди до вечера среды, - предупредил он. - К среде будут готовы первые позитивы, по крайней мере большая их часть. И, разумеется, держи язык за зубами. Тут в бар ввалилась толпа охотников за автографами, и нас с Уортом разнесло в разные стороны. Впрочем, это уже не имело значения - я получил всю потребную информацию. Самые фантастические домыслы клубились в моей голове. Кин был од- ним из гениев экрана, а его талант проявился в области ужас- ного. Однако в отличие от издателей книг киностудии обеспе- чивают развлечение не маленькой группе привередливых читате- лей, фильм должен нравиться всем. Наконец я сумел вырваться и забрал Энн на танцы в Бел-Эйр. Но о Кине я не забыл. К следующему вечеру нетерпе- ние мое так разыгралось, что я не мог больше ждать. Я позво- нил Уорту, но он куда-то вышел. Странно, но я не сумел найти его и в следующие несколько дней; даже в редакции мне не смогли помочь. Разъяренный издатель сказал, что Ассошиэйтед Пресс что ни час присылает ему очередную телеграмму, требуя статью Уорта, но тот словно растворился в воздухе. У меня появились дурные предчувствия. Был вечер вторника, когда я выехал из студии и напря- мую, через Гриффит-Парк, мимо Планетария, добрался до Глен- дейла. Оттуда я направился в Туджунгу - по адресу, который дал мне Уорт. Раз или два мне показалось, что за мной едет черное "купе", но уверенности у меня не было. Дом Арнольда Кина стоял в небольшом каньоне, укрытом среди гор Туджунги. Чтобы добраться туда, пришлось проехать несколько миль по извилистой грязной дороге и переправиться вброд через два ручья. Дом стоял вплотную к стене каньона. На крыльце стоял какой-то мужчина и смотрел, как я парковал машину. Это был Арнольд Кин. Я узнал его сразу. Худощавый, ниже среднего роста, с коротко остриженными седыми волосами и хо- лодным суровым лицом. Ходили слухи, что, прежде чем прибыть в Голливуд и американизировать фамилию, Кин был прусским офицером, и глядя на него, я склонен был в это поверить. Его глаза, совершенно лишенные глубины, напоминали два блед- но-голубых мраморных шарика. - Питер Хэвиленд! - воскликнул он. - Я ждал вас не раньше завтрашнего вечера. Я протянул ему руку. - Простите, если помешал. Честно говоря, после того, что Уорт наговорил о вашем фильме, мне стало просто невтер- пеж. Его случайно нет здесь? Плоские глаза не выражали ничего особенного. - Нет. Однако заходите. К счастью, работа заняла меньше времени, чем я предполагал. Осталось еще несколько эпизодов - и фильм готов. Он проводил меня в дом, современный и богато обставлен- ный. Под воздействием хорошего коньяка мои подозрения посте- пенно развеивались. Я сказал Кину, что всегда восхищался "Обезьяной Бога". Он покривился. - Дилетантизм, мистер Хэвиленд. В этом фильме я слишком педалировал на избитые формулы. Обычный культ Дьявола, пере- воплощение Жиля де Реца и садизм. Это не настоящий хоррор. Я заинтересовался. - Может быть. Но фильм настолько выразителен... - В психике человека нет места невероятному. Только на- мек на нечто совершенно нечеловеческое и ненормальное может вызвать у нас чувство подлинного страха. Только это плюс че- ловеческая реакция на такие сверхъестественные явления. Возьмем какой-нибудь известный фильм ужаса... Скажем, "Хор- ла", рассказывающий о реакции человека на совершенно чуждое ему существо. "Вербы" Блеквуда, "Черная печать" Мэйгена, "Сияние извне" Лавкрафта - повсюду мы имеем дело с чем-то абсолютно чуждым, вторгающимся в нормальную жизнь. Садизм и смерть, конечно, помогают, но сами по себе не создадут ат- мосферу ужаса настоящего. Я читал все эти рассказы. - Однако нельзя снять то, чего даже невозможно описать. Каким образом вы показали бы невидимых существ в "Вербах"? Кин помешкал. - Думаю, на этот вопрос ответит мой фильм. У меня внизу просмотровый зал... У двери резко прозвенел звонок, и я отметил быстрый взгляд, брошенный на меня Кином. Извинившись, он вышел и вскоре вернулся в обществе Энн Говард. Она смущенно улыба- лась. - Ты забыл о нашем свидании, Пит? - спросила она меня. Только теперь я вспомнил, что две недели назад обещал взять Энн на прием в Лагуна-Бич. Но меня настолько заинтри- говал новый фильм Кина, что свидание просто вылетело у меня из головы. Я пробормотал извинения. - О, все в порядке, - прервала она меня. - Мне куда ин- тереснее здесь... если, конечно, мистер Кин не против. Его фильм... - Ты тоже знаешь о нем? - Я ей сказал, - вставил Кин. - Когда она объяснила, зачем приехала, я позволил себе пригласить ее на просмотр. Мне не хотелось, чтобы она вас отсюда вытащила, - с улыбкой закончил он. - Немного коньяку для мисс... э-э? Я быстро представил их друг другу. - ...для мисс Говард, а потом - "Безымянный". После этих слов в моей голове словно звякнул тревожный звонок. Я вертел в руках тяжелее металлическое пресс-папье и, когда Кин на секунду отвернулся к буфету, под влиянием импульса сунул его в карман. Впрочем, это не могло бы проти- востоять пистолету. Я никак не мог понять, что со мной тво- рится. Атмосфера страха и подозрительности нарастала, каза- лось, безо всяких причин. Когда Кин повел нас вниз, в прос- мотровый зал, я чувствовал, что у меня по спине бегают му- рашки. Это было непонятно, но решительно неприятно. Кин повозился в аппаратной, потом присоединился к нам. - Современная техника - это истинное благословение, - сообщил он. - Мне незачем мучиться, и я не нуждаюсь ни в ка- кой помощи при съемках с тех пор, как установил автоматичес- кие камеры. Проектор тоже автоматический. Я почувствовал, как Энн прижимается ко мне. Обняв ее, я сказал: - Да, это помогает. А как с распространением фильма, мистер Кин? В его голосе появилась жесткая нотка. - Он не будет распространяться. Мир еще не готов при- нять его. Возможно, лет через сто он пожнет славу, которую заслуживает. Я делаю его для потомков и потому хочу создать шедевр хоррора. С приглушенным щелчком включился проектор, и на экране появилось название - "Безымянный". - Это немой фильм, - звучал в темноте голос Кина, - за исключением одного эпизода в самом начале. Звук ничего не добавляет к атмосфере ужаса, он лишь помогает усилить иллю- зию реальности. Потом будет наложена подходящая музыка. Я не ответил, потому что на сером прямоугольнике перед нашими глазами появилась книга - "Цирк доктора Лао". Чья-то рука открыла книгу, длинный палец заскользил по строкам, а бесстрастный голос читал: "Вот капризы природы - потомство не видов, но Вселен- ной; вот страшные существа, рожденные от вожделения сфер. Мистицизм объясняет то, чего наука объяснить не в силах. Послушай: когда великая сила плодовитости, заселившая миры по приказу богов, создала их, когда ушли небесные акушеры и жизнь распространилась во Вселенной, первичное лоно было еще не вычерпано до конца. И тогда страшная творящая сила сод- рогнулась на ложе в последней родовой судороге и дала жизнь этим кошмарным существам, этим недоношенным плодам Мира". Голос умолк, книга исчезла, и на экране появилось изоб- ражение рассыпающихся от старости руин. Столетия покрыли шрамами и трещинами камни, некогда украшенные человеком; следы рельефа были едва заметны. Это напоминало мне руины, которые я видел на Юкатане. Камера спустилась вниз - казалось, руины растут, а в земле открылась пропасть. - Район разрушенных святилищ, - сообщил Кин. - Теперь - смотрите... Впечатление было такое, словно зритель нырнул в шахту. Мгновение на экране царила тьма, потом луч солнечного света осветил статую божка, стоявшего, вероятно, в подземной пеще- ре. В потолке виднелась узкая яркая щель. Божок был на ред- кость отвратителен. Я видел его всего мгновение, но у меня осталось впечат- ление чего-то массивного, яйцеобразного, а если точнее - по- хожего на шишку или ананас. Существо имело какие-то неопре- деленные черты, придававшие ему совсем уж гадкий вид; впро- чем, оно тут же исчезло, смененное изображением ярко осве- щенного салона, наполненного веселыми парами. Собственно сюжет начинался с этого момента. Я не знал никого из актеров и актрис; видимо, Кин нанимал их в массов- ках и тайно работал у себя дома. У меня создалось впечатле- ние, что большинство съемок в помещении и несколько кадров на природе сделаны в этом самом каньоне. Режиссер использо- вал трюк с "подгонкой", который сберегает киностудиям нема- лые деньги. Я и сам частенько делаю то же самое. Говоря по-простому, это означает, что действие по возможности тесно увязывается с действительностью. Например, когда прошлой зи- мой мы работали с группой актеров у озера Арроухед и неожи- данно выпал снег, я велел переделать сценарий так, чтобы можно было продолжать и на снегу. То же делал и Кин, порой даже слишком реалистично. "Безымянный" рассказывал о человеке, которого все пори- цали за его фанатический интерес ко всему невероятному и странному, человеке, решившем создать произведение искусства - подлинный шедевр чистого ужаса. Поначалу он эксперименти- ровал, снимая довольно необычные фильмы, вызывавшие возмуще- ние общественности. Однако этого ему не хватало. Это была лишь актерская игра, а он хотел чего-то большего. Актер не может убедительно изображать ужас, решил он, даже самый та- лантливый. Настоящие эмоции должны быть пережиты, чтобы их стоило переносить на экран. В этом месте "Безымянный" перестал повторять историю Кина и свернул в сторону чистой фантазии. Главного героя иг- рал сам Кин, в чем не было ничего необычайного - режиссеры нередко снимаются в своих фильмах. Из ловко смонтированных эпизодов зритель узнавал, что Кин в своих поисках попал в Мексику, где с помощью древней карты нашел развалины святи- лища ацтеков. В этом месте, как я уже говорил, фильм уходил от действительности, вторгаясь в область событий странных и непонятных. Под разрушенным алтарем скрывался бог - давно забытый бог, которому поклонялись еще до того, как из лона веков ро- дились ацтеки. По крайней мере местные жители считали его богом и возвели в его честь храм, но Кин намекал, что на са- мом деле существо это было одним из "капризов природы" - тех диковин, которые просуществовали целые эпохи, ведя жизнь, совершенно отличную от человеческой. Существо ни разу не по- явилось на экране, за исключением нескольких кадров в темном подземелье. Оно было десяти футов в высоту и имело вид боч- ки, ощетинившейся странными остроконечными наростами. Самой удивительной деталью его был камень в закругленной верхней части тела - отполированный кристалл размером с детскую го- лову. Вероятно, в этом кристалле и сосредоточивалась жизнь существа. Создание это не было мертвым, но не было и живым в об- щепринятом смысле этого слова. Когда ацтеки наполняли храм горячими испарениями человеческой крови, существо оживало, а камень испускал неземное сияние. Но co временем жертвоприно- шения прекратились, и существо погрузилось в спячку, напоми- нающую анабиоз. В фильме Кин возвращал его к жизни. Он тайно привез его к себе домой и поселил бога-чудови- ще в подвале. Помещение было оборудовано специально: он ус- тановил там автоматические камеры и тщательно продуманное освещение, чтобы съемку можно было вести одновременно из нескольких мест, а затем монтировать отснятые кадры. И вот тут я заметил проблеск гения. Я всегда знал, что Кин - настоящий профессионал, однако в сценах, которые мы увидели позднее, меня не столько восхи- тили технические трюки - достаточно мне знакомые, - а небы- валая ловкость, с которой он придавал правдоподобной актерс- кой игре реальность. Его герои не играли - они жили. Точнее - умирали, потому что в фильме их бросали в под- вал на мучительную смерть, подобно жертвам, приносимым чудо- вищному богу ацтеками. Жертва пробуждала это существо к жиз- ни, заставляла фантастически сиять камень, в котором заклю- чалась его жизнь. По-моему, первая жертва была самой эффект- ной. Подвал, где находился бог, был большой, но совершенно пустой, за исключением закрытой ниши, в которой стояла ста- туя. Зарешеченный проход вел в комнаты наверху. На экране появился Кин с револьвером, он гнал по проходу какого-то мужчину, одетого в комбинезон и с черной щетиной на непод- вижном лице. Кин рывком открыл дверь и втолкнул жертву в подвал. Потом он закрыл решетку и склонился над пультом. Вспыхнул свет. Мужчина остановился у решетки, а потом, повинуясь приказу Кина, медленно отошел к противоположной стене. Там он и стоял, оглядываясь по сторонам с тупым выра- жением лица. Свет очерчивал на стене его отчетливую тень. А потом рядом с ним появилась вторая тень. Она была огромной, округлой, с торчащими во все стороны толстыми шипами и темным наростом наверху - камнем жизни. Тень чудовищного бога! Мужчина заметил ее и повернулся. Безумный ужас исказил его лицо. При виде этой чудовищ- ной, невероятно реалистической гримасы я почувствовал, как мурашки снова побежали у меня по спине. Это было слишком убедительно. Невозможно, чтобы этот человек просто играл! А если играл, значит - был гениальным актером, так же как Кин - великолепным режиссером. Тень на стене дрогнула, принялась раскачиваться и несколько поднялась, держась на дюжине отростков, выдвинувшихся снизу. Шипы изменились - они вытягивались, отвратительно извивались, напоминая червей. Однако не метаморфоза тени заставила меня застыть на стуле, а скорее неподдельный ужас на лице мужчины. Он стоял, вытаращив глаза, а тень на стене раскачивалась, делаясь все больше и больше. Наконец человек с немым воплем бросился бе- жать. Тень заколебалась, словно в нерешительности, и медлен- но ушла за пределы кадра. Но были и другие камеры, а Кин умело пользовался монта- жом. Мужчина метался по подвалу, то и дело сверкали ослепи- тельные вспышки, и по-прежнему страшная тень ползла по сте- не. Ни разу не было показано, что же бросало эту тень - только сама тень, - и это оказалось блистательным трюком. Я знал слишком много режиссеров, которые не могли устоять пе- ред соблазном показать в фильме чудовище, уничтожая тем са- мым иллюзию: резина и папье-маше, как бы умело их ни исполь- зовали, никогда никого не убедят. Наконец тени слились в одну - гигантская, раскачивающа- яся тварь с вьющимися щупальцами и черная тень мужчины. Он был схвачен и поднят вверх, несмотря на отчаянные попытки вырваться. Потом тени слились совсем, и мужчина больше не появлялся. Только темная шишка, венчавшая большую тень, поб- леднела и замерцала, словно из нее шло удивительное сияние, свет, насыщавшийся жертвой. Камень ожил. Где-то рядом послышался шорох, Энн вздрогнула и прижа- лась ко мне в темноте. Из аппаратной донесся голос Кина: - Сцен с жертвами больше, мистер Хэвиленд, но я их еще не смонтировал, за исключением той, которую вы увидите через секунду. Как я говорил, фильм еще не закончен. Я молчал, не отводя глаз от экрана, на котором развора- чивалась фантастическая история. Экранный Кин вел в свою пе- щеру очередную жертву: это был невысокий, толстый мужчина с блестящими напомаженными черными волосами. Я не видел его лица, пока он не оказался заперт в подвале, и тогда вдруг дали крупный план, вероятно, с помощью телеобъектива. Пухлое лицо с небольшими усиками стремительно выросло до гигантских размеров, и я узнал Энди Уорта. Это был тот самый пропавший журналист. Впервые видел я, как исчезает изысканность, покрывавшая его до тех пор тонким лаковым слоем. Глаза его выражали неподдельный страх. Когда на стене внезапно появилась призрачная тень, я подался впе- ред. Уорт заметил ее, и выражение его лица было... потрясаю- щим, иначе не скажешь. Оттолкнув стул, я встал. Вспыхнул свет, экран погас. Арнольд Кин стоял у двери, прямой, как всегда. В руке он держал револьвер, ствол смотрел мне в живот. - Вы лучше сядьте, мистер Хэвиленд, - тихо сказал он. - И вы тоже, мисс Говард. Я хочу вам кое-что сказать... и не желаю никаких мелодрам. Этот револьвер, - он искоса посмот- рел на него, - необходим. Есть некоторые моменты, которые вы должны знать, мистер Хэвиленд, по причинам, которые поймете позже. - Вскоре у вас будут гости, мистер Кин, - предупредил я его. - Не думаете же вы, что я пренебрег обычными мерами предосторожности. Он пожал плечами. - Разумеется, вы лжете. Кроме того, у вас нет оружия, иначе вы уже достали бы его. Я не ждал вас раньше завтрашне- го вечера, однако приготовился. Короче говоря, хочу сообщить вам следующее: фильм, который вы только что видели, - доку- ментальный. Энн закусила губу. Я молчал, и Кин заговорил снова: - Неважно, верите вы мне или нет, потому что через нес- колько минут вынуждены будете поверить. Я рассказал вам кое-что о моих мотивах, о моем стремлении создать настоящий шедевр ужаса. И я создал его, точнее, завершу к завтрашнему дню. Исчезли какие-то бродяги и сезонники, а также репортер Уорт, однако я старался не оставлять следов. Вы будете пос- ледним исчезнувшим... вы и эта девушка. - Ты никогда и никому не сможешь показать этого фильма, - сказал я. - Ну и что? Вы обычный ремесленник, мистер Хэвиленд, и не понимаете, что значит создать шедевр. Разве произведение искусства становится менее прекрасным от того, что оно укры- то? Я посмотрю этот фильм... а после моей смерти его увидит весь мир и признает мой гении, даже если он вызовет страх и ненависть. Реакции моих актеров не зависят от воли - в этом-то все и дело. Как режиссер вы должны знать, что ничто не заменит подлинного чувства. Их реакции не были наигранны- ми, это совершенно очевидно. Первой жертвой стал человек не- интеллигентный, тупой простак, страх которого основывался на суевериях. Следующая жертва представляла более высокий уро- вень - бродяга, заглянувший в эти места несколько месяцев назад. Благодаря вам цикл будет закончен, поскольку вы буде- те знать, что вас ждет, и ваши попытки рационализировать страх добавят фильму пикантный привкус. А теперь оба встань- те, поднимите руки вверх и идите передо мной по коридору. Все это было сказано быстро и бесстрастно, словно зау- ченный урок. Рука Кина скользнула по стене за его спиной, и в дубовой панели появился черный прямоугольник. Я встал. - Делай, как он велит, Энн, - сказал я. - Может, по- том... - И не надейтесь, - прервал меня Кин, нетерпеливо поиг- рывая оружием. - Случая не будет. Быстрее! Мы вошли в отверстие, Кин шел следом. Он нажал выключа- тель, и проход осветился. Это был узкий туннель, пробитый в скале, он тянулся футов на десять и кончался у крутой лест- ницы. Кин провел нас вниз, задвинув сначала плиту в стене. - Она хорошо замаскирована, - сообщил он, указывая на металлическую обшивку. - Этот рычаг открывает ее изнутри, но никто, кроме меня самого, не найдет пружины, которая откры- вает ее снаружи. Полиция может хоть разрушить дом, но этого прохода не найдет. Это стоило запомнить, хотя в тот момент толку от этих сведений было мало. Мы с Энн спускались по лестнице, пока она не кончилась в другом коротком коридоре. Дальнейший путь преграждала дверь из стальных прутьев. Кин открыл ее и сунул ключ в карман. Коридор, где мы оказались, был слабо освещен, и в нем стояли несколько стульев; пространство же за решет- чатой дверью было совершенно темным. Кин открыл дверь и жестом приказал мне входить. Закрыв ее за мной, повернулся к Энн. Я заметил, что лицо ее мерт- венно-бледно. То, что произошло потом, заставило меня яростно выру- гаться. Кин вдруг взмахнул пистолетом и ударил Энн по голо- ве. Девушка слишком поздно поняла его намерения. Она подня- ла руку, но не успела заслониться от удара. Беззвучно опус- тилась она на землю, из виска ее сочилась кровь. Кин пере- шагнул через нее и подошел к выключателю, вмонтированному в стену. Невыносимо яркий, кинжальный свет резанул по глазам. Я крепко зажмурятся, потом открыл глаза и осмотрелся. Я был в жертвенной пещере, которую только что видел на экране. Высо- ко на стенах крепились камеры, они уже работали. Ослепитель- ные дуговые лампы заливали меня светом со всех сторон. Серый занавес отделял часть помещения у противоположной стены, но сейчас он был поднят и открывал глубокую нишу. В нише стоял какой-то предмет - бочковатый, высотой футов де- сять, ощетинившийся шипами и увенчанный камнем, который пульсировал холодным сиянием. Этот предмет, серый и блестя- щий, словно лакированный, явно был прототипом киновского ац- тексхого бога. Странно: глядя на эту штуку, я почувствовал, что само- обладание возвращается ко мне. Это, разумеется, была модель, бездушная и мертвая, поскольку в существе такой вот формы не могло быть жизни. Правда, Кин вполне мог установить в нем какие-нибудь механизмы. - Как видите, Хэвиленд, - заговорил Кин из-за решетки, - это создание существует на самом деле. Я наткнулся на его след в древних пергаментах, которые нашел в Библиотеке Хан- тингтона. Оно описывалось как интересная составляющая фоль- клора, но я заметил в этом нечто большее. Снимая в Мексике "Обезьяну Бога", я нашел разрушенный храм и то, что покои- лось под алтарем. Он коснулся выключателя, и из ниши позади существа выр- вался свет. Я быстро повернулся. За моей спиной на стене поднялась моя собственная гротескно вытянутая тень, а рядом виднелось бесформенное пятно темноты, которое я недавно ви- дел на экране. Повернувшись спиной к Кину, я сунул руку в карман и тронул тяжелое пресс-папье, которое прихватил со стола. Сна- чала я хотел швырнуть его в Кина, но потом решил приберечь. Прутья решетки были слишком часты, кроме того, наш гостепри- имный хозяин тут же застрелил бы меня. Тут мое внимание привлекла тень на стене - она шевель- нулась. Потом поднялась, слабо раскачиваясь, шипы ее удлиня- лись. Существо уже не было бездушным и мертвым. Я резко по- вернулся и увидел, что предмет, отбрасывающий тень, неверо- ятно переменился. Он не имел уже бочкообразной формы. С дюжину гладких, поблескивающих отростков с уплощенными присосками на конце поддерживали стройное змеиное тело. И по всей длине этого серого столба выросли щупальца. Они росли и мерзко извива- лись по мере того, как этот воплощенный кошмар пробуждался к жизни. Кин не лгал. Чудовищный свидетель далекого прошлого, которого Кин привез из ацтекского капища, выбирался из ниши - бесчисленное множество щупалец, оживленных вечным голодом. Спас меня Кин. Он увидел, что я стою неподвижно, пара- лизованный страхом перед гигантским созданием, понял, что я лишаю его эффектнейших кадров, и крикнул. Его хриплый крик разрушил опутавшие меня чары. Я повернулся, пробежал через пещеру к выходу и там вцепился в решетку, срывая кожу с рук. - Бегай! - крикнул мне Кин; его плоские глаза горели. - Он не может двигаться быстро! Берегись... Извивающееся щупальце пронеслось мимо, и тошнотворный запах пижмы ударил мне в нос. Я отскочил и вновь пересек пе- щеру. Одни лампы погасли, вспыхнули другие. Кин склонился над пультом. Он манипулировал светом так, чтобы не потерять наши тени, чтобы в кульминационный момент фильма тень этой чудовищной твари оказалась на стене рядом с моей. Это была кошмарная игра в пятнашки в ослепительном сия- нии юпитеров, под бесстрастными взглядами камер. Я уклонял- ся, ускользал, сердце мое колотилось, кровь стучала в вис- ках, а мрачная тень продолжала медленно двигаться по стене. Ноги мои устали от усилий, но я еще бегал... и это продолжа- лось часами... или веками. Были и краткие моменты передышек, когда я хватался за решетку, проклиная Кина. Он не отвечал. Его руки танцевали над пультом, манипулируя лампами, взгляд метался по подвалу. Именно это меня и спасло. Кин не заметил, что Энн шевельнулась и открыла глаза. Он не видел, как девушка, быстро оглядевшись по сторонам, тихо поднялась на ноги. К счастью, она была за спиной Кина, а он не поворачивался. Я старался не смотреть на Энн, но это у меня плохо по- лучалось. В последний момент я увидел изменившееся лицо Кина - он резко повернулся, но стул уже опустился и разбился о его голову. Кин рухнул на колени, хватая воздух руками, а потом повалился набок. Я находился у противоположной стены пещеры и на мгнове- ние отвлекся от чудовища. Я следил за ним краем глаза, чтобы отскочить, если оно слишком приблизится, но оно вдруг пока- тилось вперед с неожиданной скоростью. Я пытался увернуться, но не успел; щупальце подсекло мне ноги, и я растянулся во весь рост. Тогда я попробовал откатиться, но еще одно глад- кое серое щупальце обернулось вокруг моей левой руки. Невыносимая боль пронзила плечо, когда чудовище подняло меня вверх. Я услышал как закричала Энн, потом раздались выстрелы. Пули вошли в мягкое тело чудовища, но оно не обра- тило на них никакого внимания. Тварь подтащила меня поближе к полыхающему камню, в котором концентрировалась ее жизнь. И тут я вспомнил, что говорил Кин. Именно здесь могло оказаться уязвимое место этого чудовища. Пресс-папье по-прежнему лежало у меня в кармане. Я выхватил его, изо всех сил швырнул в сверкающий кристалл... и тот раскололся! Пронесся звук, словно разом зазвонили тысячи хрусталь- ных колокольчиков. Этот сверлящий звон ударил по ушам и тут же стих. И не осталось ничего, кроме света. Это выглядело так, словно я освободил целое море огня. Дуговые лампы померкли, приглушенные потоком серебристого сияния. Холодное великолепие Арктура и ослепительный блеск тропической Луны слились в этом свете. А потом свет погас, и я почувствовал, что падаю. Когда я рухнул на пол, страшная боль пронзила вывихнутую руку. Ошеломленный, я поднялся, думая, что чудовище по-преж- нему склоняется надо мной. Но его не было. Вместо него в нескольких футах от меня стоял предмет, похожий на бочку - именно его я видел в нише. В его закругленной вершине, там, где прежде находился камень, зияла большая дыра. И я ка- ким-то образом почувствовал, что существо это больше никому не причинит вреда. Энн, держа в одной руке револьвер Кина, а в другой ключ, открыла дверь. Она побежала ко мне, я бросился навс- тречу. Забрав у нее оружие, я проверил, заряжено ли оно. - Пошли, - коротко сказал я. - Пора убираться отсюда. Энн крепко держала меня за руку, когда мы проходили ми- мо Кина, лежавшего ничком, и поднимались по лестнице. Рычаг за плитой, закрывавшей проход, легко поддался, и я следом за Энн вошел в просмотровый зал. Потом остановился, прислушива- ясь. Энн обернулась и вопросительно посмотрела на меня. - В чем дело, Пит? - Слушай, - сказал я, - забери из аппаратной катушки с пленкой. Мы возьмем их с собой и сожжем. Я сейчас вернусь, - пообещал я и закрыл за собой плиту в стене. Быстро и тихо я спустился по лестнице, держа оружие на- готове и напрягая слух. Снизу доносилось какое-то бормота- ние. Кин уже пришел в себя. Он стоял перед пультом спиной ко мне, и поверх его плеч я видел на стене тень чудовищного бо- га, теперь неподвижную и мертвую. Кин пел что-то на языке, которого я не знал, а руки его двигались, совершая странные жесты. Бог знает, какие адские силы познал Кин в своем стрем- лении к невероятному! Я заметил, что чудовищная тень на сте- не чуть дрогнула. Один из шипов вдруг вытянулся, превратился в щупальце, и оно неуверенным, вкрадчивым жестом сперва по- тянулось вперед, а потом отдернулось и исчезло. И тогда я убил Арнольда Кина.