Роджер Желязны.

Концерт для серотонина с хором сирен

Перевод: В.Старожилец

Origin: Castlevania http://kulichki.rambler.ru/castle

1

Сидя в заведении итальянца Вито, в самой темной из длинного — вдоль всей стены — ряда отдельных кабинок, он коротал время, поглощая очередную порцию лингвини. Местечко, выбранное для трапезы, представлялось ему достаточно укромным; лишь наметанный взгляд завсегдатая мог подметить необычное оживление среди официантов, бьющихся об заклад, какая по счету порция — а едок уплетал уже седьмую — станет последней. Горка на тарелке таяла со сказочной быстротой, столь же споро понижался и уровень вина в оплетенной бутыли, и, когда в зал ввалился широченный, словно трехдверный шкаф, верзила, того и другого оставалось ровно на донышке. Покачивая увесистыми гирями кулаков, пришелец неторопливо прошелся вдоль ряда кабинок и остановился вплотную к столику, не сводя с едока пристального взгляда налитых кровью глаз.

Шкаф молча пялился на сидящего за столиком, пока тот не обратил на здоровяка вопрошающий взгляд — из-под темных напомаженных непослушных вихров блеснули черные зеркальные линзы.

— Ты, что ли, тот самый, кого я ищу? — прорезался у шкафа сиплый бас.

— Вполне может статься, — откладывая вилку в сторону, отозвался обладатель зеркальных очков. — Если речь о деньгах и определенных специальных навыках.

Верзила неожиданно расплылся в улыбке. Затем поднял и уронил правую гирю — угол столика с треском надломился и рухнул, увлекая за собой останки изодранной скатерти. Хотя обедающий и отпрянул, тарелка с пестрыми следами итальянской кухни полетела ему на одежду. Зеркальные очки съехали набок, открыв свету выпуклые и ярко мерцающие фасеточные глаза.

— Туше! — объявил он негромко, но отчетливо, взметнув вытянутые пальцы ко второму гиреподобному придатку.

— Сукин сын! — взревел гигант, отдернув руку. — Чего жжешься, твою мать?

— А чего хулиганишь? — парировал собеседник. — Благодари Бога, что не изжарил тебя целиком! Безобразие! Пришел, нагрубил. Зачем хороший столик сломал?

— Так, значит, это не ты, что ли, нанимаешь тузов гребанных? В гробу тогда я тебя видал!

— Нет, не я. Я решил было, что вербовщик ты — судя по замашкам.

— Чтоб ты сдох, ублюдок пучеглазый! Собеседник мигом вернул очки на место.

— Ив самом деле, что за наказание, — возвестил он ядовито, — лицезреть такую ослиную задницу, как ты, двести шестнадцать раз кряду!

— Я покажу тебе сейчас ослиную задницу! — снова заревел гигант, вздымая увесистый кулак.

— Поосторожнее! — объявил очкастый. Меж его расставленных ладоней внезапно разразился настоящий электрический ураган.

Верзила в ужасе отшатнулся. Очкарик расслабился и лениво опустил руки.

— Когда б не соус на одежде, все это могло быть даже забавным, — сказал он чуть погодя. — Присаживайся, что ли. Будем ждать вместе.

— Забавным? Что именно?

— Ну, ты пока пораскинь мозгами, поразмысли, а я схожу приведу себя в порядок. — Уже поднявшись, он добавил: — Меня, кстати, зовут Кройд.

— Кройд Кренсон?

— Точно. А ты, полагаю, Дробила?

— Угадал. А все же что ты забавного здесь нашел?

— Да я имел в виду один старый анекдот — про двух парней, которые принимают друг дружку за кого-то еще, — примирительно ответил Кройд. — Не слыхал разве?

Дробила сдвинул на несколько мгновений мохнатые брови, затем губы его сложились в неуверенную улыбку, а из пасти вырвался сиплый отрывистый смех, весьма схожий с собачьим кашлем.

— Действительно, чертовски забавно! — выдавил он и зашелся снова.

Продолжая шумно радоваться жизни, верзила рухнул на скамью. Кройд тем временем отправился приводить в порядок свой гардероб. Примчавшийся на шум официант маленько прибрался в кабинке и принял у Дробилы заказ — большой кувшин пива. Спустя минуту в зале появился, выйдя из кухни, хмурый тип в черном. Он постоял посреди, засунув пальцы обеих рук за пояс, меланхолически жуя зубочистку и покачиваясь на носках, затем неторопливо приблизился.

— Что-то мне фото твое вроде бы знакомо, — буркнул он, заходя в кабинку по-хозяйски, без приглашения.

— Дробила, — осклабился здоровяк, приподняв над столом чугунный кулак.

— Крис Мазучелли. Да, слыхал я кое-что о тебе. Говорят, стены пробиваешь этими своими кувалдами.

— Запросто, твою мать! — радостно закивал гигант. Губы Мазучелли, продолжая плотно сжимать зубочистку, сложились в некое бесцветное подобие улыбки; он уселся на место Кройда.

— А про меня слыхал что-нибудь? — поинтересовался итальянец.

— Да, чтоб мне с места не сойти! — кивнул верзила. — Тебя среди своих кличут Пауком.

— Верно. Думаю, прослышал и о моих неприятностях? Из-за которых я и вербую особенных парней?

— Если тебе нужны настоящие гребанные потрошители, то я в самый раз, — заверил Дробила. — Черепушки крошить приходилось.

— Звонишь красиво, — заметил Мазучелли и сунул руку в карман. На стол шлепнулся пухлый конверт. — Это задаток.

Дробила открыл конверт, медленно и неуверенно — шевеля губами — пересчитал купюры. Закончив непривычно тяжкий труд — или же только сделав вид, что закончил, — объявил:

— Все правильно, чтоб мне сдохнуть! А теперь?..

— Там, в конверте, адресок. Придешь сегодня к восьми, получишь распоряжения. Не опаздывай. Договорились?

— Можешь на меня положиться. — Дробила поднялся, схватил со стола кувшин с пивом, осушил в несколько глотков и звучно рыгнул.

— А кто тут еще был с тобой — какой-нибудь новичок. салага?

— Нет, дьявол его раздери! Наш, один из лучших, — ответил Дробила. — Кройд Кренсон. Парень, каких лучше не задирать, но зато с большим чувством юмора.

Мазучелли вяло кивнул:

— Желаю приятно провести время? Дробила ответил энергичным взмахом ручищи, еще разок рыгнул на прощанье и отчалил.

Обнаружив по возвращении из уборной на своем месте постороннего, Кройд промешкал лишь мгновение, не более. Подойдя к столику, воздел два пальца в шутовском салюте и представился:

— Меня зовут Кройд. А ты, наверное, тот самый Паук, что спешно вербует рекрутов?

Мазучелли окинул Кроила пристальным .немигающим взглядом; его внимание привлекло влажное пятно на брюках.

— Никак с нами что-то случилось? — спросил итальянец бесцветным голосом.

— Да нет, ничего, просто по пути в сортир оценил прелести итальянской кухни, — ответил Кройд. — Так это ты ищешь таланты или нет?

— А чем особенным можешь похвастать? Кройд дотянулся до абажура на соседнем столике и неспешно, без суеты выкрутил из него лампочку. Вытянул руку над столом — лампа засветилась, сперва как бы нехотя, затем ослепительно, наконец коротко вспыхнула и погасла, уже навсегда.

— Оп-ля! — прокомментировал Кройд. — Немного переборщил с напряжением.

— Такое удовольствие в магазине обойдется мне в полтора бакса, — заметил Мазучелли. — И купить можно на каждом углу. Фонарик называется — может, слыхал?

— Да включи же свое воображение! — слегка обиделся Кройд. — Я могу точно так же разделаться с любой системой сигнализации, с компьютерами, телефонами. Стоит ли уж говорить о простых рукопожатиях? Но если это тебя не интересует, извини — голодная смерть пока мне не грозит.

И он решительно поднялся с места.

— Да садись же, садись! — спохватился Мазучелли. — А мне еще говорили, что у тебя потрясающее чувство юмора. Вот я и пошутил. Мне по душе твой талант, думаю, применение ему найти — раз плюнуть. И мне действительно срочно нужны парни вроде тебя.

— Никак с нами что-то случилось? — поинтересовался Кройд, усаживаясь на скамью, еще недавно занятую Дробилой. — Заметив, что собеседник нахмурился, Кройд широко ухмыльнулся. — Шутка такая, — пояснил он. — Один-один. И какая же предстоит работенка?

— Кренсон, — объявил итальянец. — Таково твое последнее имя. Как видишь, кое-что мне известно. Более того, известно не так уж и мало. Моим парням пришлось, правда, как следует за тобой побегать... Шутка такая. Не обижайся.. Знаю-знаю, ты парень крутой и обычно справляешься с поручениями, справляешься неплохо. Но прежде чем перейти непосредственно к делу, поговорим малость о другом. Разумеешь, о чем я?

— Пока не очень, — ответил Кройд, — но ушки держу на макушке.

— Тебе что-нибудь заказать на время беседы?

— Съел бы еще порцию лингвини, — сказал Кройд, — ну, и чтоб запить — бутылочку кьянти.

Мазучелли махнул рукой, щелкнул пальцами. Мгновенно подскочил официант.

— Linguini, e una bottiglia, — сказал Мазучелли. — Chianti. Официант исчез. Итальянец потер ладони одна о дру гую, слегка похрустев при этом тонкими пальцами.

— Тот парень, что недавно свалил отсюда... — произнес он с ленцой. — Дробила...

— Да-да? — вставил Кройд заинтересованно, дабы заполнить затянувшуюся паузу.

— Из него может получиться неплохой боец, — завершил мысль итальянец.

— Полагаю, да, — кивнул Кройд.

— Что же до тебя... сдается, ты обладаешь навыками поинтереснее — помимо талантов, коими обязан вирусу. Думаю, ты уровнем повыше Дробилы будешь. Ты ведь, если не ошибаюсь, со стариной Бентли водился?

Кройд кивнул снова:

— Бентли был первым моим наставником. Я знавал его еще псом. А ты ив самом деле осведомлен обо мне лучше всех прочих.

Мазучелли выплюнул зубочистку и хлебнул пивка.

— Это и есть мой бизнес, — небрежно обронил он после паузы. — Знать. Потому-то и не хочу посылать тебя простым бойцом.

Вернулся официант с заказом, поставил перед Кройдом дымящуюся тарелку, чистый бокал и откупорил кьянти. завершив хлопоты, скрылся в одной из соседних кабинок. Кройд немедленно навалился на еду — с аппетитом, который Мазучелли с легкой брезгливостью определил как из ряда вон выходящий.

После непродолжительного перерыва Кройд поинтересовался:

— Так чем же все-таки предстоит заняться?

— Кое-чем... чуть более деликатным — если подойдешь для этого.

— Деликатным? Я прямо-таки создан для деликатных дел, — похвастался Кройд.

Мазучелли выставил перед собой палец.

— Первое, — сказал он. — Одна из тех вещей, которые следует уяснить, прежде чем перейти к дальнейшему...

Заметив, что тарелка визави почти опустела, Мазучелли спохватился и снова щелкнул пальцами. Почти мгновенно возник официант с новой порцией.

— Что же это за вещь? — спросил Кройд, отодвигая от себя пустую тарелку одновременно с появлением следующей.

Мазучелли подался вперед и отеческим жестом накрыл ладонь Кроила.

— Мне известны твои проблемы, — сказал он.

— Что ты имеешь в виду?

— Слыхал, что порою ты слетаешь с катушек, — Мазучелли понизил голос, — ускоряешься, что ли, и тогда начинаешь крушить налево и направо, все и всех подряд. Впадаешь в такое бешенство, что не можешь затормозить, пока полностью не выпустишь пар или пока кто-нибудь из друзей-тузов не уймет тебя на время из жалости.

Отложив вилку в сторону, Кройд залпом осушил стакан.

— Твоя правда, — уныло признал он. — Но мне не доставляет удовольствия обсуждать это. Мазучелли пожал плечами.

— У каждого есть право время от времени повеселиться на свой собственный манер, — констатировал он. — Лишь бы не в ущерб делу. Я ведь не из праздного любопытства задел тебя за живое. Как бы такое не стряслось, когда будешь занят моими делами.

— Такое мое состояние вовсе не прихоть, не развлечение и не дамский каприз, — пояснил Кройд. — Мне и самому оно не слишком-то в масть. Кроме одного вреда, никакой пользы. Но ничего не попишешь — само собой накатывает. Впрочем, только лишь после слишком затянувшегося бодрствования.

— Ага, а сейчас ты еще далеко от такой точки?

— Довольно близко, — отрезал Кройд. — Но пока можешь не волноваться.

— Если я все же найму тебя, то предпочел бы и вовсе не беспокоиться. И хоть мне не совсем удобно задавать тебе вопросы касательно твоей пригодности, хотелось бы прояснить еще один небольшой нюанс: когда ты слетишь с катушек в очередной раз, достанет ли тебе самоконтроля, чтобы забыть, на кого работаешь? И если да, то сможешь ли отправиться кой-куда, чтобы сровнять с землей одно злачное местечко — как бы без всякой со мной связи?

Кройд изучал собеседника долгое мгновение, затем не торопливо кивнул.

— Кажется, въезжаю, — сказал он. — Если этого потребует моя работа, справлюсь, разумеется. Никаких проблем.

— Ну, раз мы друг друга поняли, я тебя беру. Как видишь, тебе поручается не черепушки крошить, тут задача потоньше. Посложнее всяких там краж со взломом.

— Мне приходилось участвовать в самых разных дедах, — сказал Кройд.

— Частенько попадались деликатные. А некоторые — так на поверку и вовсе легальными оказались.

Оба дружно заулыбались.

— Хорошо бы и в моем обойтись без лишнего шума и треска, а если удастся — и без насилия, — добавил Мазучелли. — Как я уже говорил, мой товар чистый — информация, важные сведения. И с твоей помощью я тоже надеюсь разжиться некоторыми новыми данными. Лучше всего, чтобы о попытке их раздобыть никто и не узнал. С другой стороны, если все же придется кого-либо малость пощекотать, колебаться не надо — результат того стоит.

— Общую схему я уже просек. Теперь бы поконкретнее: что узнать и где?

Мазучелли издал короткий нервический смешок и резко ушел в себя.

— Похоже, что в нашем городе затеяла бизнес... еще одна компания, — мрачно процедил он после продолжительной паузы. — Понимаешь, что я хочу этим сказать?

— Конечно! — откликнулся Кройд. — Известное дело: сразу двум бакалейным лавочкам в одном жилом блоке делать нечего.

— Совершенно справедливое замечание, — кивнул Мазучелли.

— Так мы набираем команду, чтобы продолжить еостязание в следующей весовой категории?

— Да, резюмировать ты умеешь! Но пока, как я говорил, нужна одна лишь информация о конкурентах. И заплатить за нее я готов очень даже недурно.

Кройд, кивнул:

— Сделаю все, что в моих силах. Нет ли каких-то особых обстоятельств, пожеланий?

Мазучелли снова подался вперед и тихо, едва шевеля губами, процедил;

— Нужно имя. Имя хозяина. Хочу знать, кто дергает за нитки.

— Имя босса? Уж не хочешь ли ты сказать, что он еще не удостоил тебя посылки с дохлой рыбой, завернутой в чьи-нибудь кальсоны? А я-то полагал, что с вашими обычаями знаком!

Итальянец зябко повел плечами:

— Этикета эти парни не соблюдают. Кучка грязных чужаков, не иначе.

— С нашей стороны уже делались какие-то ходы, или ситуация пока на нуле?

— Ты будешь первопроходцем. Я решил, что так лучше. Получишь список мест, которые вроде бы у них под контролем. А также имена двух парней, которые, похоже, уже успели на них поработать.

— А почему вы не взяли одного из них в оборот и не спросили прямо?

— Эти парни весьма шустрые, вроде тебя.

— Понятно.

— Но не думаю, что твои друзья, — тут же пояснил Мазучелли.

— Тузы? — безрадостно уточнил Кройд, Итальянец молча кивнул.

— Разборки с тузами обойдутся дороже, чем с простыми смертными, — заметил Кройд.

— О чем речь! — Мазучелли вынул из внутреннего кармана еще один пухлый конверт. Казалось, он набит ими доверху. — Здесь список и задаток. Можешь считать его десятой долей полной стоимости заказа.

Приоткрыв конверт, Кройд листанул купюры, и на губах его заиграла удовлетворенная улыбка.

— Где оставлять сообщения? — поинтересовался он.

— У здешнего управляющего, он в постоянном контакте со мной.

— Как звать его?

— Теотокополос, короче Тео. Человек надежный.

— О'кей, — сказал Кройд. — Ты купил меня с потрохами, со всей моей деликатностью — как врожденной, так и благо приобретенной.

— И еще одно, Кройд. Когда ты впадаешь в спячку, то ведь выходит из нее совсем другой человек, верно?

— Точно так.

— Ну а если такое случится до завершения работы по контракту, этот другой уклоняться не станет?

— Ни в коем разе — пока в карман хоть что-то сыплется!

— Значит, мы с тобой поняли друг друга. Скрепив сделку рукопожатием, Кройд поднялся и, оставляя за собой снежный шлейф крохотных чешуек, осыпающихся с кожи, направился к выходу. Мазучелли проводил его брезгливым взглядом и потянулся за свежей зубочисткой. А Кройд, оказавшись на улице, выудил из кармана и бросил в рот еще одну черную пилюлю.

Наряженный в серые слаксы и голубой блейзер, в галстуке цвета запекшейся крови Кройд посиживал в "Высоком Тузе". Завитой и густо напудренный, с ухоженными ногтями, он сидел в одиночестве за столиком у окна, поглядывал сквозь снежный туман на городскую иллюминацию далеко внизу и, отхлебывая шато д'икем из высокого бокала, ковырял вилкой в запеченном лососе. Кройд рассеянно обдумывал предстоящие действия и одновременно не забывал заигрывать с проскакивающей мимо официанткой, Джейн Доу. Та как раз приближалась снова — добрый для Кройда знак. Во всех прежних воплощениях, всеми прежними сердцами — порою даже сдвоенными, строенными, но всегда расстроенными от неразделенной любви — Кройд всецело принадлежал ей. Вот и сейчас, собравшись с духом и полагаясь на случай, как на лучшего помощника в делах сердечных, он вытянул руку и коснулся ее нежного плечика.

Раздался треск электрического разряда, Джейн с тихим "ах!" застыла как вкопанная и потерла обожженное место.

На симпатичном личике читались все признаки детского огорчения.

— Прости меня... — начал Кройд.

— Ничего страшного, ведь ты не виноват — это всего лишь статическое электричество, — ответила девушка.

— Может быть, — не стал спорить Кройд. — Я просто хотел сказать, что мы знакомы, я тебя давно знаю, хотя ты узнать меня в нынешнем моем воплощении вряд ли сможешь. Я Кройд Кренсон. Когда мы виделись в прошлом, я всегда мечтал познакомиться с тобой поближе — сесть где-нибудь рядышком хоть на минуту и спокойно поболтать. Но до сих пор все как-то не складывалось.

— А ведь неплохой подходец! — объявила девушка, смахивая с бровей влагу. — Надо же, представиться тузом, которого никто не опознает. Бьюсь об заклад, твоему примеру последуют и другие.

— Могут, пожалуй, — улыбнулся Кройд, разводя руки пошире, — но если найдется с полминутки свободных, смогу доказать, что я — это я.

— Что? Что ты собираешься делать?

— Хочу ионизировать воздух, наполнить его в твою честь анионами, — сказал Кройд, зажигая меж ладоней бледный фейерверк. — Освежить, сделать таким, как перед грозой. Лишь слабый намек на то, что я способен устроить на самом деле...

— Прекрати немедленно! — воскликнула девушка, отступая в панике. — Заметить же могут...

Лицо и ладони Кройда взмокли от напряжения, волосы прилипли к потному лбу.

— Ну, прошу тебя, — умоляла Джейн.

— Пусть катятся к дьяволу! — заметил Кройд. — Давай устроим настоящую маленькую грозу. — Молнии заплясали между его пальцами, и Кройд нервно захихикал.

На них уже стали обращать внимание.

— Ну, хватит, ну, пожалуйста, — снова взмолилась девушка.

— А присядешь на минутку?

— О'кей!

Джейн уселась напротив. Утирая насухо лицо и шею, Кройд извел не одну салфетку.

— Извини за укольчик. Моя вина, должен признаться, — сказал он наконец. — Следует осторожнее обращаться с электричеством, когда рядом некто по имени Кувшинка или Водяная Лилия.

Девушка мило улыбнулась.

— Твои очки запотели. — Джейн порывисто нагнулась над столом и сдернула их с переносицы Кройда. — Позволь, я протру...

— Влажная прелесть, явленная сразу двести шестнадцать раз. Что может быть прекраснее? — прокомментировал Кройд ее немигающий взгляд и приоткрытые губки. — Вирус, как обычно, не поскупился в отдельных своих проявлениях.

— Ты действительно видишь меня такое множество раз?

Он кивнул:

— Приметы джокеров проявляются порой в моих метаморфозах. Надеюсь, я тебя этим не напугал?

— Да что ты, это просто удивительно! — сказала девушка

— Ты весьма любезна. Но все же верни мои очки.

— Секундочку. Она тщательно протерла линзы краешком скатерти.

— Спасибо. — Кройд снова водрузил очки на нос. — Заказать тебе выпивку? Или поесть? Проси все, что душе угодно — хоть натасканного болотного спаниеля!

— Я ведь на службе, — ответила она. — Спасибо. Извини Может, в другой раз?

— Ничего-ничего. Я и сам сейчас при деле. Однако, если не шутишь, оставлю адресок и пару телефонов. Меня таи может и не оказаться, но весточку на автоответчике я тебе оставлю.

— Договорились.

Кройд быстро нацарапал карандашом несколько строк в блокноте, вырвал страничку и протянул девушке.

— А что у тебя за работа сейчас? — поинтересовалась та.

— Весьма деликатного свойства, — ответил Кройд. — Расследование, связанное с клановыми разборками.

— Правда? Слыхала я, что ты столь же чокнутый, как и честный. Похоже, люди порой правду говорят.

— Ну, не совсем так, — улыбнулся Кройд. — Словом, дай о себе знать. Возьмем напрокат классную тачку и устроим забег в ширину.

Она поднялась с загадочной улыбкой:

— Может, и позвоню.

Кройд поспешно извлек из кармана конверт, отложил в сторону пачку купюр и расправил на столе клочок бумаги.

— Пока не убежала — имя Джеймс Спектор ни о чем;

тебе не говорит?

Девушка враз побледнела. А Кройд между тем обнаружил, что снова успел покрыться липкой влагой.

— Что я сказал такого особенного?

— Ты не шутишь? И вправду не знаешь?

— Не знаю. И не шучу.

— Но ты же знаком с фольклором тузов, знаешь поговорки.

— Далеко не все.

— Кто в потемках встретит Рыжего, счастлив будет, коли выживет, — продекламировала девушка. — Из гранаты вынь чеку при подходе к Живчику... Эта последняя как раз о нем. Джеймс Спектор по кличке Живчик.

— Никогда не слыхал, — признался Кройд — Кстати, а про меня ничего такого не знаешь?

— Сходу не припомнить.

— Ну, давай, будь паинькой. Мне жутко интересно.

— Ладно уж. Только в рот засунь пирог — хлоп! — и Дремлин на порог, — медленно выговорила Джейн. — Если он слетел с катушек, не спасет и сотня пушек.

— Не слабо!

— А если я позвоню, когда ты как раз в таком состоянии...

— В таком состоянии на твой звонок я и ответить не сумею, не волнуйся.

— Принесу-ка я тебе еще пару чистых салфеток. Захвати с собой, — предложила девушка. — И прости, если испортила тебе вечер.

— Ерунда. Тебе кто-нибудь уже говорил, как ты очарова тельна, когда истекаешь влагой?

Джейн взглянула на него исподлобья.

— Пожалуй, принесу тебе еще и вяленой рыбки, — процедила она после недолгой паузы.

Кройд потянулся за прощальным поцелуем, но схлопотал звонкую оплеуху.

2

Убедившись, что никому вокруг до него нет никакого дела, Кройд уронил в свой эспрессо сразу две таблетки "Черной прелести". Вскоре, тяжело вздохнув, стал тихо ругаться — на этот раз они не принесли ему желанного облегчения. Все усилия последних дней, все утомительные блуждания пока ни к чему не привели, а он уже приближался к своему скоростному штопору и в любой момент мог сорваться. Обычно такое состояние беспокоило его мало, но только не в этот раз. Кройд дал себе зарок, точнее, даже два: один касательно наркотиков, другой — по делу. Один глубоко личный, другой касался бизнеса, рассуждал Кройд, но оба теперь равно тяготили. Приходилось держать себя в руках, глядеть за собой в оба, если не в двести шестнадцать глаз нараспашку, чтобы не завалить дело. А еще Кройд страшно боялся разочаровать Кувшинку на первом же свидании. Хотя приступы паранойи были как раз не в диковинку — обычно они и начинались с приближением к фазе сна. Кройд решил, что этот страх может сыграть роль индикатора. Пусть просигналит когда наступит пора отправляться на боковую.

Кройд обегал уже с полгорода, пытаясь выйти на тех двоих, из списка Мазучелли, но они исчезли, казалось, бесследно. Он проверил все упомянутые в той же бумаге места, никого нигде не застал и теперь утешался мыслью, что блатные редко без особой необходимости меняют места рандеву. Сегодня снова наступил черед заниматься Джеймсом Спектором. На самом-то деле новостью для Кройда было лишь подлинное имя Живчика, кличку он знал издавна. И даже пересекался с ним, довольно тесно, на некоторых делах. Живчик всегда производил впечатление шустрого парня, но туза из слабых, не слишком крутого.

— Из гранаты вынь чеку при подходе к Живчику, — бубнил себе под нос Кройд, отстукивая по столу ритм и одновременно подзывая официанта.

— Слушаю вас, сэр?

— Еще эспрессо, и чашку побольше, договорились?

— Разумеется, сэр. |

— А лучше тащи сюда целый кофейник.

— Будет сделано, мигом.

Кройд стал постукивать громче и даже притоптывать в такт.

— Та-та-та-та, вынь чеку, та-та-та-та, Живчику, — бубнил он рассеянно и вздрогнул, когда внезапно возникший официант поставил перед ним чистую чашку.

— Не смей подкрадываться таким манером!

— Прошу прощения. Не хотел вас пугать. Официант принялся наливать кофе в чашку.

— И за спиной не стой! Встань так, чтобы я тебя видел!

— Слушаюсь, сэр. — Официант переместился вправо, оставил кувшин на столе и с обиженным видом ретировался.

Поглощая кофе чашку за чашкой, Кройд задумался о том, о чем давно уже не находил времени как следует поразмыслить: о собственных снах, о перевоплощениях, о неизбежности смерти. Осушив кофейник, потребовал новый. Определенно, одолевавшие его мысли стоили двух кофейников.

К вечеру снегопад прошел, но снежный покров толщиной никак не меньше дюйма в свете неоновых витрин продолжал искриться на тротуарах. Обжигающе холодный ветер гнал вдоль по Десятой стрит маленькие белые смерчи. Высокий худощавый мужчина в тяжелом черном пальто и с грузом передвигался весьма осторожно; всякий раз, сворачивая за угол, устраивал себе краткую передышку и озирался по сторонам. Как только он покинул лавчонку с тюком, возникло ощущение посторонних глаз на затылке. И уже не покидало. Действительно, в сотне-другой ярдов позади, по противоположному тротуару и в том же направлении передвигался неясный темный силуэт. Определенно хвост. Джеймс Спектор прикидывал, не вернее ли подстеречь преследователя и прикончить прямо здесь, чем тащить за собой дальше, рискуя столкнуться после с непредвиденными последствиями. К тому. же покоя не давали две кварты "Джека Дэниела" и пять упаковок склитца в багаже — Джеймс содрогнулся от одной только мысли о том, что они могут разбиться. Как пить дать разобьются на таком гололеде, если кто-то привяжется. А повторять маршрут до лавочки в мороз еще раз ему вовсе не улыбалось.

С другой стороны, ожидание с целью прикончить топтуна чревато тем же результатом — даже если Джеймс поскользнется, всего лишь нагибаясь, чтобы обшарить карманы покойника. Сперва следовало надежно пристроить тюк. И Джеймс огляделся по сторонам.

Чуть дальше оказалось крыльцо с крутыми ступеньками. Подойдя вплотную, он водрузил тюк на третью, надежно прислонив к металлическим перильцам. Отряхнув снег с пальто, Джеймс поднял воротник, выудил из кармана пачку сигарет, выщелкнул одну и прикурил лодочкой. Затем облокотился на перила и, поглядывая на пройденный перекресток, настроился на терпеливое ожидание.

Но томиться довелось недолго: спустя неполную минуту из-за угла вынырнул человек в синей куртке и серых брюках. Его галстук развевался по ветру, теребящему и непокорную темную шевелюру. Выйдя из-за угла, он замешкался на мгновение, затем кивнул и приблизился. В свете далеких витрин сверкнули зеркальные очки незнакомца. Мгновенный озноб прошиб Джеймса от мысли, что он упускает инициативу. Такую встречу посреди ночи обыкновенной случайностью уже не объяснить. Тем более что незнакомец выглядел куда более зловещим, чем обычный топтун-крепыш, севший на хвост. Джеймс глубоко затянулся и поднялся на ступеньку выше, чтобы иметь возможность заехать ногой по физиономии, да как следует.

— Эй, Живчик! — окликнул незнакомец. — Поговорить нужно.

Джеймс пристально глядел, пытаясь опознать преследо вателя. Но ни лицо, ни голос знакомыми не показались.

Неизвестный подошел почти .вплотную и дружелюбно улыбнулся.

— Я отниму всего минуту-другую, не больше, — добавил он вежливо. — Очень важное дело. Весьма срочное. И в той же мере деликатное. Последнее обстоятельство, как ты сам понимаешь, жизнь мне не облегчает.

— Мы разве знакомы? — ожил наконец Живчик.

— Было дело, встречались. В иной жизни, если можно так выразиться. В иной моей жизни, если быть совсем уж точным. А также, полагаю, тебе приходилось выполнять кой-какую бухгалтерскую работенку для фирмы моего сводного брата в Джерси. Его имя Кройд.

— А что теперь от меня понадобилось? — Имя главаря новой шайки. Той, что пытается потеснить старую добрую мафию, заправляющую делами в городе вот уже с полвека.

— Да ты шутишь, наверное! — ответил Живчик и, затянувшись напоследок, затоптал окурок.

— Вовсе нет, — сказал Кройд. — Без этих сведений не знать мне ни сна, ни покоя. Как я понимаю, ты помогал этим парням отнюдь не по бухгалтерской части. Назови того. кто правит бал, и я исчезну.

— Но я не могу! — ответил Живчик.

— Как уже упоминалось выше, дельце доверено мне деликатное. И спрашиваю я только из деликатности. Пред почитаю обходиться без насилия...

Живчик резко ударил Кройда в лицо. Очки полетели через плечо, и в мерцающих фасетках глаз на Живчика уставились двести шестнадцать собственных его отражений. Он не сумел удержаться от изумленного вздоха.

— Так ты туз! — выдав ил он. — Или джокер?

— Я — Дремлин, — сообщил Кройд, выворачивая Живчику руку и с хрустом ломая ее о чугунные перила. — Тебе следовало брать пример с меня и вести себя деликатнее. Было бы не так больно. Теперь ты просто не оставил мне выбора.

С трудом совладав с дикой болью. Живчик пожал плечами:

— Давай, вперед, можешь ломать и вторую. Все равно я не смогу выдать, чего не знаю.

Кройд с интересом уставился на повисшую плетью изувеченную руку Живчика. Тот протянул здоровую, вправил обломки на место, прижал плотнее.

— Так ты умеешь быстро залечивать раны! — сообразил Кройд. — В считанные минуты. Я вспомнил!

— Да, чего уж скрывать!

— А если напрочь руку оторвать, новую отрастить сумеешь?

— Не знаю, да и пробовать не хочу. Я слышал, что ты чокнутый. А теперь и на себе убедился. Думаешь, я не сказал бы, если б знал! Невеликое это удовольствие — чертова реге нерация. Я не имел с ними никаких дел, кроме одного-единственного паршивого контракта. И понятия не имею, кто у них в главарях.

Кройд схватил разом оба запястья Живчика и крепко сжал.

— Переломы — это варварство, средневековье, — заметил

он участливо. — Но у нас в наличии еще один, более деликатный вариант. Ты знаком с злектрошоковой терапией? Нет? Так познакомься!

Кройд разжал ладони лишь после того, как Живчика, вернее, его почти бесчувственное тело перестало трясти. Когда же к бедолаге вернулся дар речи, Кройд услышал все ту же песню:

— Все равно мне нечего тебе рассказать. Я просто не знаю.

— Тогда продолжим! Нейронов у тебя в организме пока хватает, чуток и потерять не жалко, — предложил Кройд.

— Отдохнул бы с минуту! — посочувствовал Живчик. — Никогда я в делах не интересовался лишними именами. Меньше знаешь, легче дышишь... Не спеши!!! Одно я запомнил: Глазастый. Он джокер. На самом-то деле он одноглазый, циклоп. И носит монокль. Встречались мы с ним на Таймс-сквер и всего один раз — он объяснил задание и выдал аванс. И вся любовь. Ты же знаешь, как это делается. Ведь и сам вольный художник.

Кройд вздохнул с заметным облегчением:

— Глазастый? Знакомая кличка. Похоже, когда-то слышал. А где посоветуешь его искать?

— Думаю, встретишь в клубе "Мертвец Николя". Режется там в карты по пятницам. Можешь сходить и прикончить мерзавца. Но на меня не ссылайся и идти с собой не уговаривай — даже близко не появлюсь. Мне это уже однажды стоило двух переломов сразу, к тому же на одной ноге.

— Клуб "Мертвец Николя"? — переспросил Кройд, — Что-то я о таком и не слыхивал,

— Оформлен под склей короля Николя, находится совсем рядом с Джокертауном. Жратва сносная, поило терпимое, немного музыки, танцевальный зал, а в задних комнатах казино. Открылся не так уж давно. Но этот патологический стиль в духе детских страшилок не в моем вкусе.

— О'кей, — сказал Кройд. — Очень надеюсь, Живчик, что ты не навешал мне лапши.

— Это все что знаю, век свободы не видать! Кройд медленно кивнул:

— Придется идти в твой клуб. Дело должно быть завершено. — Он отпустил собеседника и отодвинулся. — Может, тогда мне удастся отдохнуть наконец. Но деликатно, только деликатно. — Он поднял со ступеней тюк и вручил Живчику. — Держи. Береги добычу. И смотри не поскользнись по дороге. Гололед жуткий. — Продолжая невнятно что-то бормотать, Кройд попятился и исчез за углом.

А Живчик, устроившись на мерзлом крыльце поудобнее, достал из тюка кварту "Джека Дэниела", выбил пробку и надолго припал к вожделенному напитку.

3

Ветер накатывал свирепыми волнами, колотясь о витрины и осыпая тучей ледяных игл каменных львов, застывших в карауле у парадного подъезда — входа в клинику Джокертауна. Когда дверь, ведущая внутрь, распахнулась, по гулкому вестибюлю прокатился оглушительный вой разбушевавшейся стихии. Посетитель принялся топать ногами и стряхивать снег с синей куртки. Закрыть за собой дверь он не удосужился.

Мадлен Джонсон, известная в народе как Цыплячья Лапка, дежурство в приемной совмещала с присмотром за безнадежно хворым дружком, Петушком Робином, с которым прошла некогда огонь и воду. Оторвав взгляд от помогающего коротать время кроссворда, она черканула в сердцах карандашом как Бог на душу положит и заквохтала:

— Что же это такое, наконец? Эй, мистер, да закройте же вы чертову дверь за собой!

Вошедший опустил платок, которым отирал лицо, и внимательно уставился на дежурную. Только сейчас Мадлен заметила выпуклые фасеточные глаза посетителя и недобро играющие на скулах угловатые желваки.

— Прошу прощения, — негромко отозвался он и аккуратно прикрыл дверь. Затем повернул голову, как бы желая досконально изучить обстановку в помещении — при таких глазах угадать направление взгляда не так-то просто, Мадлен затруднялась, — и объявил наконец о цели визита: — Мне бы с доктором Тахионом переговорить.

— Доктора в городе нет, — нелюбезно бросила дежурная, — и еще какое-то время не будет. А чего вы, собственно, хотели?

— Хочу, чтобы меня уложили спать, — сказал посетитель.

— Здесь вам не ветлечебница, — отрезала Мадлен и уже через секунду пожалела о сказанном: посетитель, мгновенно окутавшись ярким свечением и рассыпая по сторонам искры что твой генератор, двинулся вперед. Его вид вызывал сильные сомнения в доброжелательности намерений — он скалил зубы и нервно сжимал кулаки.

— Это.,, медицинское... учреждение, — раздельно процедил он. — Мое имя — Кройд Кренсон. У вас должна быть моя карта. И лучше бы вам ее найти. Не принуждайте меня к насилию.

Заквохтав снова, на этот раз в ужасе, Мадлен подпрыгнула и умчалась, оставив на память о себе пару крохотных пушистых перышек, витающих над конторкой. Кройд перегнулся через барьер и нахмурился. Затем взгляд его упал на недопитую чашку кофе подле газеты — Кройд схватил ее и осушил залпом.

Спустя мгновение из коридора за конторкой донеслось цоканье копыт, и на пороге возник молодой голубоглазый блондин в спортивной рубахе, оснащенный стетоскопом и улыбкой плейбоя. А ниже пояса — еще и туловищем ладного пони с затейливо изукрашенным хвостом. Из-за спины медика выглянула трепещущая от волнения Мадлен.

— Он самый, — сказала она кентавру. — Угрожал мне насилием.

Продолжая сиять лучезарной улыбкой, кентавр процокал в помещение и дружелюбно протянул пятерню:

— Я доктор Финн. Вашу карточку, мистер Кренсон, уже разыскивают. Пока же предлагаю пройти в процедурную — там вы без помех сможете поделиться со мной вашими опасениями.

Кройд пожал руку и кивнул:

— А кофе там найдется?

— Полагаю, да. Чашечку раздобудем.

Пока доктор финн листал медицинскую карточку пациента, Кройд, не отрываясь от вожделенной чашки и расплескивая кофе, беспокойно мерил крохотное помещение шагами. Над отдельными страницами пухлого досье доктор негромко фыркал, всхрапывал, а однажды — видимо, над какой-то особенно интересной записью — даже испустил звук, сильно смахивающий на тихое конское ржание.

— Я не узнал в вас Дремлина, — произнес он наконец, захлопывая папку и переводя на пациента пытливый взор. — Часть этих материалов уже вошла в учебники. — Он постучал ухоженным ногтем по скоросшивателю.

— Наслышан об этом, — тоскливо отозвался Кройд.

— Очевидно, вы столкнулись с серьезной проблемой, не позволяющей полностью перейти в новую фазу, — заметил доктор. — В чем ее суть?

Кройд выдавил бледную улыбку:

— Суть в том, что кости на этот раз легли неудачно. Заснуть не могу. Не получается.

— Если можно, несколько подробнее.

— Не знаю, что именно там записано, в вашей карточке, — сказал Кройд, — но у меня развился неодолимый страх перед сном.

— Здесь упоминается кое-что о приступах паранойи. Может быть, несколько разумных советов...

Неловким нервным движением Кройд продырявил стену.

— Это уже не паранойя, доктор, — возразил он. — Опасность вполне реальна. Могу умереть во время ближайшей спячки. Или же. что еще страшнее — проснуться самым кошмарным джокером, какого вы только в состоянии вообразить, но с нормальным суточным циклом жизни. И застыть в таком виде навсегда. Паранойя — это ведь когда страхи лишены реальной под собой почвы, не так ли?

— Пожалуй, — согласился Финн. — Но мы можем называть так любой чрезмерный страх, пусть частично он и оправдан. Не знаю. Я не психиатр. Но я нашел в досье упоминание о вашей привычке к амфетамину. Вы принимали его, чтобы отсрочить наступление сна. Вам надлежит знать, что уже в подобной химической зависимости проявляются признаки паранойи.

Кройд обвел пальцем дыру в стене, сжигая напрочь куски пластиковой панели.

— Разумеется, во многом это вопрос семантики, — продолжал доктор Финн. — И не столь уж важно, как мы это назовем. Суть в том, что вы боитесь заснуть. А сейчас, по вашим ощущениям, уже наступила фаза сна?

Шагая по кабинету, Кройд принялся хрустеть суставами пальцев. Доктор Финн как зачарованный считал щелчки. Когда раздался седьмой, доктор принялся гадать, чем все это может закончиться.

— Восемь, девять, десять... — незаметно для себя стал приговаривать доктор.

Кройд пробил еще одну дыру в стене и утихомирился.

— Не желаете ли еще немного кофе? — спросил доктор.

— Желаю, и побольше — до галлона.

Доктор сорвался с места столь резво, словно перед ним распахнулись стартовые воротца дерби.

Позже, никак не комментируя пристрастие Кройда к кофе, доктор Финн продолжил:

— Опасно вводить вам сейчас наркотики — при вашей-то привычке к амфетамину.

— Даю вам два обещания, док, — нервно отозвался Кройд. — Первое: постараюсь заснуть сейчас без сопротивления: Но если вы не можете меня быстро выключить, лучше всех этих хлопот и не затевать. Лучше мне попросту уйти. Но тогда я — и это второе — обязательно вернусь к амфетаминам и прочим "колесам". Так что не сомневайтесь — глушите наркотиком, выбора у нас нет.

Доктор Финн тряхнул густой светлой гривой:

— И все же хотелось бы сперва опробовать кое-что более простое и безопасное. Как вы отнесетесь к небольшой прелюдии из мозговых волн в сочетании с гипнозом?

— Ничего не знаю об этом, — пробурчал Кройд.

— Совершенно безопасно. Русские экспериментируют с этим уже долгие годы. Я только прикреплю к вашим ушам вот эти крохотные контакты, — сказал доктор, смачивая чем-то прохладным мочки Кройда, — и мы пропустим сквозь голову низкочастотный сигнал, скажем, в четыре герца. Вы ничего и не почувствуете.

Доктор подкрутил что-то на пульте, из которого струился пестрый ворох проводов.

— Что теперь? — спросил Кройд.

— Закройте глаза и на минуту расслабьтесь. Вы ощущаете нечто вроде плавного скольжения, вы плывете...

— Ага...

— Но присутствует и некая тяжесть. Ваши руки тяжелеют. Ваши ноги тоже словно наливаются свинцом.

— Уже налились, — подтвердил Кройд.

— Становится трудно сосредоточиться на чем-либо, мысли текут лениво, ваш мозг тоже как бы дрейфует.

— Уже поплыл, — согласился Кройд.

— Вас охватывает приятное чувство расслабления. Приятнее, чем в те дни, когда вы получали вожделенную возможность прикорнуть, смежить усталые веки. Дышите медленнее, и вы достигнете более укромного, потайного уголка. Вы уже почти добрались туда, и это чудесно.

Кройд что-то пробормотал, уже совершенно неразборчиво.

— Вы поступаете правильно, ваши действия абсолютно верны и ведут лишь ко благу. Обычно я считаю от нуля до десяти. Но для вас, в порядке исключения, так как вы совсем готовы и уже почти спите, начну с восьми. Восемь. Вы уже далеко, вы чувствуете себя превосходно. Девять. Вы прикорнули, и пора переходить к более глубокой фазе. Десять. Вы совершенно спокойны, вы погружаетесь в сон совершенно без страха и боли — в сладкий целительный сон. Спите.

Кройд начал мерно похрапывать.

Лишних кроватей в помещении не было. Доктор Финн включил зеленую лампу и, пользуясь тем, что пациент окоченел, точно манекен, а его дыхание и сердечные ритмы почти угасли, поместил тело вертикально — в стенном шкафу со швабрами и прочим инвентарем. Спящий Дремлин занимал там совсем немного места. Доктор вколотил в дверь гвоздик и, прежде чем удалиться, вывесил табличку: "Пациент чрезвычайно внушаем".

4

Придя в себя, Кройд наткнулся на ручку швабры, ступил ногой в ведро и рухнул вперед головой. Дверь кладовки подалась при ударе и распахнулась без всякого сопротивления. Кройд растянулся на полу, щурясь от света, спросонок казавшегося ослепительным. В памяти стали всплывать обстоя тельства, предшествовавшие засыпанию: этот четвероногий доктор... как там его? — Финн, его забавная усыпляющая машинка и... провал в черноту, очередная малая смерть, чреватая перевоплощением.

Лежа на полу коридора, Кройд сосчитал пальцы. Их оказалось десять — норма, вот только кожа на руках, мерт венно-бледная, не порадовала. Кройд стряхнул с ноги ведро, с трудом поднялся, пошатнулся и сверзился снова. Вернее, только начал падать — левая рука сама собою нырнула вниз, коснулась пола и резко от него оттолкнулась. Это не просто поставило. Кройда на ноги, энергии толчка хватило на большее, и он опять грохнулся, на этот раз уже на спину. И снова выручило тело: совершив немыслимый воздушный пируэт, Кройд приземлился на ноги. Но по-прежнему неустойчиво. Кройд сумел подавить рефлексы в руках и позволил расслабленному телу плавно опуститься. Многолетний опыт приучил сперва разбираться в очередном подарке судьбы, лишь затем применять его на практике. Он уже начал постигать суть своего таланта — новое тело обладало самостоятельной и невероятной рефлексией.

Когда Кройд снова поднялся на ноги, он уже старался не совершать резких движений и передвигался сперва несколько неуклюже. Но очень скоро пообвыкся в новом теле. К моменту когда Кройд обнаружил ванную комнату, исчезли все признаки неуверенности — он ступал быстро и по-кошачьи мягко. Кройд изучил в зеркале свой новый облик. В дополнение к более солидным габаритам — он стал не только выше, но и значительно плотнее, — обнаружились и некоторые иные, менее приятные перемены. Кройда слегка озаботили розовые глаза и копна белесых волос над высоким молочного цвета лбом. Кройд помассировал виски, облизал пересохшие губы и пожал плечами. Ему часто приходилось сталкиваться с альбиносами. Да и сам он не однажды просыпался с проблемами по части пигмента кожи.

Кройд обшарил все карманы в поисках зеркальных очков, слегка огорчился, потом вспомнил, что потерял их в стычке с Живчиком. Ничего страшного. Он купит новые заодно с какими-нибудь кремами для загара. Волосы тоже, пожалуй, лучше выкрасить — меньше станут обращать внимания.

А желудок, как обычно после спячки, разыгрался не на шутку. Он отчаянно, до острых спазм, требовал пищи. Все проверки, всю бумажную волокиту придется отложить, решил Кройд, — если они и вообще понадобятся. Он не был уверен, что значится пациентом в клинике и проходит по документам — шкаф со швабрами что-то ведь означал! — а также сомневался, что болен, во всяком случае, серьезно. Чтобы побыстрее добраться до еды, лучше уклониться от встреч с персоналом. Поблагодарить доктора Финна за помощь, а также погасить счет — если таковой обнаружится — он сумеет и после.

Передвигаясь по-кошачьи тихо и, в соответствии с давней наукой старины Бентли, предельно навострив уши, Кройд отправился восвояси.

— Привет, Джуби! Дай, как обычно, все газеты. Бенсон, хозяин киоска, внимательным взглядом окинул высокого мертвенно-бледного незнакомца. Взгляд уперся в два уродливо выпяченных в зеркальных стеклах отражения собственного лица.

— Кройд? Это ты, что ли, дружище?

— Угадал. Только что с койки и сразу к тебе. Нагрел клинику Тахиона на пару центов.

— Так вот почему я давненько не слыхивал новых жутких историй о Кренсоне! Ты ушел на этот раз в спячку без предварительных фокусов?

Просматривая заголовки, Кройд рассеянно кивнул.

— Можно и так выразиться, — заметил он. — Так уж вышло. Впрочем, довольно забавное ощущение. Ого! Что такое? — Кройд поднес газетную страницу к глазам. — "Море крови в клубе "Вервольф"". Что там случилось, опять эти гребанные бандитские разборки?

— Они самые, — подтвердил Джуби.

— Дьявол! Придется быстрее шевелить костылями!

— Какими такими костылями? — Джуби высунул из окошка голову.

— Метафорическими, — успокоил Кройд. — Если сегодня пятница, направим стопы к "Мертвецу Николя".

— Да здоров ли ты, приятель?!

— Не вполне — но двадцать, а лучше тридцать килокалорий быстро поправят мои дела.

— Смотри, не перехвати через край, — улыбнулся Джуби. — Слыхал, кто именно выиграл титул Мисс Очарование Джокертауна на последнем балу, с неделю назад?

— Кто же?

— Никто.

В клуб "Мертвец Николя" Кройд вошел под торжественные органные звуки "Мичиганского блюза" — исполнение было живым. Отметил взглядом задрапированные черным окна, гробы вместо столов, официантов в затхлых саванах. Одна из стен крематория была снесена; созданный таким образом своеобразный открытый гриль обслуживали джокеры самой демонической внешности. По пути к дивану Кройд заметил внутри необычных столов, накрытых одними лишь толстыми стеклами, фигуры отвратительных упырей — по-видимому, из воска — в различных судорожных позах.

К нему немедленно подскочил безгубый, безносый и безухий джокер, столь же бледный, как и сам Кройд. На руку посетителя легла его костлявая ладонь.

— Простите, сэр. Вы позволите взглянуть на ваш членский билет? — поинтересовался он могильным голосом.

Кройд вручил ему пятидесятидолларовую купюру.

— Разумеется, сэр, — сказал зловещий официант. — Я пришлю на ваш столик билет вместе с полагающейся к нему выпивкой. Полагаю, вы пришли сюда пообедать?

— Обязательно! А еще я слыхал, что у вас можно переки нуться в картишки.

— Это в одной из задних комнат. Но, согласно традиции, вас должен представить кто-то из игроков.

— Естественно. Я как раз жду приятеля, который собирался провести вечерок за картами. Парня по кличке Глазастый. Он еще не пришел?

— Увы. Мистер Глазастый умер. Съеден аллигатором... по-моему, в сентябре. Все случилось в канализационном коллекторе. Мои соболезнования.

— Ох! — сказал Кройд. — Я не был с ним слишком уж близок. Но обычно, когда встречались, получал у него кой-какую работенку.

Официант посмотрел на Кройда испытующе:

— Простите, запамятовал ваше имя?

— Линялый.

— Меня совершенно не интересует род ваших занятий, — сказал официант, — но здесь бывает джентльмен по имени Меняла. Он, бывало, помогал мистеру Глазастому в его трудах. Может быть, и вас он сможет выручить? Если угодно, подождите — я дам вам знать, когда он появится.

— Прекрасно. А я тем временем поем.

Прихлебывая густое пиво в ожидании двух заказанных бифштексов, Кройд извлек из бокового кармана "велосипедик" — так он именовал футляр с парой колод, — перетасовал карты и выложил две на стол. Одна оказалась десяткой бубен; Кройд прикрыл ею отчасти неаппетитное зрелище под прозрачной крышкой стола — искаженный мучительной гримасой клыкастый оскал, вроде бы женский, однако густо окропленный кетчупом осиновый кол, засевший глубоко в восковом сердце, пока остался на виду. Его Кройд побил второй картой — семеркой треф. Затем со звонким щелчком перевернул семерку рубашкой, глянул мельком на руки и открыл снова. На этот раз компанию бубновой десятке составил уже валет пик. Этот трюк — частотно-колебательное управление колодой карт — Кройд освоил для смеху совсем недавно, проверив заодно на такой забаве свои уникальные рефлекторные способности. Сейчас пальцы послушно все вспомнили, не мешая мыслям течь в ином направлении. Какие еще невыявленные возможности кроются в подкорке? — гадал Кройд, Летательный рефлекс? Ультразвуковые колебания голосовых связок? Координация, связанная с какими-то пока не выявленными органами нового тела?

Он пожал плечами и еще до того, как принесли мясо, успел сдать себе покер, бьющий карты, выложенные им же на долю нанизанной на осиновый вертел восковой леди.

Под третий кряду десерт снова возник страхолюдный официант, на этот раз в сопровождении высоченного плешивого типа — заплывшего жирком, точно свечной огарок воском. Его черты, искаженные гнойным светом заведения, и без того не отличались избыточной определенностью — они деформировались и менялись как бы сами по себе.

— Вы говорили, сэр, что хотели бы повидать Менялу, — сообщил официант.

Кройд поднялся и протянул руку.

— Зовите меня Линялым, — представился он. — Приса живайтесь. Позволите угостить?

— Если хочешь продать мне что-то, приятель, то забудь — дохлый это номер, — предупредил Меняла.

Кройд отрицательно помотал головой. Официант тем временем удалился.

— Слыхал я, что здесь собираются приличные игроки, — сказал Кройд. — Хотелось бы присоединиться. Нуждаюсь в чьей-либо рекомендации.

— О, так ты игрок! — Меняла прищурил один глаз.

— Порою так даже везучий, — улыбнулся Кройд.

— Неужто? И знавал Глазастого?

— Достаточно, чтобы перекинуться в картишки.

— И только-то?

— Ты мог бы справиться у Живчика, — подкинул идею Кройд. — Мы с ним коллеги: оба отставные бухгалтеры, обоих потянуло в свободное плавание. Разве само по себе мое прозвище тебе ни о чем не говорит?

Меняла поспешно оглянулся, затем облепил стул рыхлым задом.

— Не звони об этом здесь на каждом шагу, о'кей? — негромко пробурчал он. — Ищешь себе работенку?

— Ну, не совсем, не сию минуту. Здесь я хотел лишь в картишки перекинуться.

Меняла облизал пухлые губы. Жуткое вздутие проползло по его левой щеке, пересекло оплывшую линию скулы и набрякло на шее.

— Зелени хватает, чтобы швырять по сторонам?

— Пока не жалуюсь.

— Ладно, введу тебя в игру, — согласился Меняла. — Надеюсь, что этим сумею малость облегчить твою жизнь, а заодно и карманы.

Кройд улыбнулся, заплатил по счету и следом за Менялой отправился в заднюю комнату. Гроб, исполнявший здесь роль игорного стола, закрывала матовая непрозрачная крышка. Поначалу в игре участвовало сразу семеро, но трое игроков пожиже сошли с дистанции еще до полуночи. Наблюдать за приливами-отливами удачи и налички на крышке гроба остались Кройд, Меняла, Пластырь и Скачок. В три ночи Скачок зевнул, с хрустом потянулся и вытащил из кармана пузырек с "колесами".

— Не желает ли кто принять? Для бодрости, — расщедрился он.

— Мне и кофеина хватает, — буркнул Меняла.

— Годится! — обрадовался Пластырь.

— Ив рот не беру! — отказался от угощения Кройд. Спустя полчаса Пластырь швырнул на стол карты, громыхнул стулом и, бормоча что-то не слишком лестное по поводу генеалогии некоторых джокеров — видимо, тех, что размножились в колоде, — скрылся в поисках иных развлечений. В четыре из игры вышел Скачок — отчалил по неотложным делам. Кройд и Меняла уставились друг на друга.

— Мы оба с наваром, — заметил Меняла.

— Верно.

— Так, может, поделим банк и разбежимся? — предложил тот.

Кройд загадочно улыбнулся.

— Мне тоже так кажется, — согласился Меняла. — Сдавай!

Когда рассвет вызолотил дочерна закопченные оконные стекла и голограммы призраков, сопровождаемые эскортом пыльных механических летучих мышей, отправились на покой, Меняла помассировал оплывшие виски, устало потер воспаленные глаза и поинтересовался:

— Может, расписку возьмешь?

— Да ты в себе? — удивился Кройд.

— Ты должен был удержать меня от последних ставок!

— Раньше предупреждать надо. Откуда мне знать, что ты не можешь выписать чек.

— Вот дерьмо! Ну, не могу! И что же делать теперь?

— Дашь что-либо взамен, полагаю.

— Что, к примеру?

— Имя.

— Чье имя? — зевая, поинтересовался Меняла, забрался;

рукой под пиджак и поскреб грудь в области сердца.

— Того, кто отдает тебе команды.

— Какие еще команды?

— Вроде той, что передал Живчику.

— Ты что — издеваешься?! Назови я его, и это станет последней глупостью в моей жизни.

— Последней глупостью станет не сделать этого, — жестко уточнил Кройд.

Рука Менялы вынырнула из-под полы с автоматическим кольтом тридцать второго калибра, дуло уставилось Кройду в глаза.

— На понт меня не взять! — процедил Меняла. — Слыхал про пилюльки под названием "дум-дум"? Хочешь принять парочку?

Внезапно рука Менялы опустела, а из-под ногтя пальца, лежавшего на спусковом крючке, брызнула кровь. Перед тем как вытащить обойму, Кройд аккуратно поставил пистолет на предохранитель. Выкатив затем несколько патронов на ладонь, уважительно подтвердил;

— Ишь ты, не соврал — и впрямь "дум-дум". Нет, вы только гляньте на эти пилюли! Кстати, пора наконец представиться. Линялый — это не совсем точно. Мое настоящее имя — Кройд Кренсон, Дремлин. Слыхал, небось? Никому еще не удавалось обставить меня. Может, ты слыхал также, что я маленько с приветом, с известными причудами? Называешь имя и относительно моих заскоков остаешься в блаженном неведении. Иначе...

Меняла облизал пересохшие губы. Бугры под лоснящейся кожей лица заходили вдвое чаще и быстрее.

— Если кто узнает, я покойник.

— А кто кому доложит? — пожал плечами Кройд и придвинул к собеседнику груду купюр. — Вот, включая комиссионные за ввод в игру. Назови имя, забирай зелень и гуляй. Иначе составишь компанию обитателям этих коробочек — троим одновременно. — Кройд выразительно постучал по крышке игорного стола.

— Денни Мао, — процедил Меняла, — из "Скрюченного дракона", что рядом с Чайнатауном.

— Он передает тебе черный список и платит?

— Да.

— А кто стоит за ним, кто дергает ниточки?

— Можешь выбить из меня все дерьмо до последней капли, если я знаю!

— Когда именно этого Мао можно застать в "Драконе"?

— Думаю, он сидит там почти постоянно, хотя, если верить слухам, мелькает и в других местах. Мое дело такое: звонят — являюсь. Вхожу, вешаю пальто. Обедаем, пропускаем по глоточку-другому. О делах — молчок, ни слова. Когда отчаливаю, нахожу в кармане пальто клочок бумаги с двумя-тремя именами и конверт с зеленью. Все, как с Глазастым — он тоже так делал.

— А в первый раз?

— Тогда мы с Денни долго прогуливались, и он растолковал что к чему. Как бывало после, я уже объяснил.

— И это все?

— Абсолютно.

— Тогда свободен.

Меняла сгреб со стола ворох купюр, рассовал по карманам. Затем приоткрыл было свой постоянно кривящийся рот, захлопнул, поразмыслил еще чуток и наконец родил:

— Давай разойдемся по одному.

— Не возражаю. Наше вам с кисточкой.

Меняла направился к боковому, обложенному могильными плитами выходу, а Кройд, собирая со стола остатки выигрыша, размечтался о сытном завтраке.

Добираясь до "Высокого туза" на лифте, Кройд с сожалением вспоминал о длинной череде утраченных им талантов. Вот бы здорово полетать в такой погожий весенний денек, мечтал он, пока лифт, кряхтя, медленно тащился до нужного этажа. Выбравшись наконец из кабины, Кройд на минутку задержался в холле, чтобы оглядеться.

Шесть столов были укомплектованы полностью — сразу по две пары за каждым; за двухместным седьмым, рядом с баром, покачивая перед собой высокий изукрашенный бокал с каким-то экзотическим пойлом, сидела в гордом одиночестве смазливая брюнетка в серебристой блузке с глубоким вырезом. Вдоль стойки расположились еще четверо: трое парней и девица. В прохладном полумраке нестройный аккомпанемент из побрякиваний шейкера, смешков в зале, звяканья стаканов и кубиков льда утопал в мягких вкрадчивых пассажах модерного джаза. Кройд прошел прямо к стойке.

— Хирама не видел? — спросил он у бармена. Тот на мгновение оторвал взгляд от бутылок и отрицательно покачал головой.

— Может, объявится поближе к вечеру? — дополнил вопрос Кройд.

Бармен неопределенно пожал плечами:

— Давненько что-то не видал его здесь.

— А как насчет Джейн Доу?

Бармен снова взглянул на Кройда, проявив на этот раз больший интерес:

— Получила полный расчет.

— То есть, по сути дела, ты не знаешь, могут ли сегодня они осчастливить ваш кабак своим присутствием?

— По сути дела — нет. Кройд задумчиво кивнул:

— Меня зовут Кройд Кренсон, и я собираюсь у вас сегодня долго столоваться. Так вот, если вдруг появится Джейн, как бы мне об этом узнать сразу?

— А лучший способ для этого у нас простой — оставьте записку на служебном столике. И сидите себе спокойненько.

— Дай на чем написать, — потребовал Кройд. Бармен скрылся за стойкой и тут же вынырнул с карандашом и блокнотиком. Кройд нацарапал короткое послание.

Когда он возвращал блокнот, на его бледную руку нежно легли загорелые пальчики с ярко-красными ноготками. С них взгляд Кройда перебежал на плечо, перекинулся на грудь, почти открытую откровенным декольте, где помедлил мгновение, затем поднялся выше. Перед ним стояла та самая одинокая леди со своим экзотическим коктейлем. При более внимательном взгляде она смутно показалась Кройду знакомой...

— Кройд? — произнесла брюнетка мягким вкрадчивым голосом. — Не надоело еще стойку подпирать?

Встретив взгляд темно-карих глаз в упор, Кройд все мгновенно вспомнил.

— Вероника! — просиял он.

— Точно. Не такая уж дырявая память для психа, — заметила она, улыбаясь.

— Ну все, выспаться сегодня ночью уже, не доведется! Извини за прямоту.

— Знаешь, а эти белые бачки тебе идут. Делают тебя таким солидным, сразу выделяют из толпы.

— Дьявол, ведь я скучал, — признался Кройд. — У тебя сегодня что — промашка с очередным толстосумом?

— Ну и Бог с ним! Думаю, с тобой будет куда веселее.

— Я тоже так полагаю. Тем более что сегодня не на мели. Ты поесть уже успела?

Вероника тряхнула темной гривой и кокетливо улыбнулась:

— Еще нет, все ждала чего-то особенного. Кройд взял девушку под руку.

— Марш за стол! — скомандовал он. — Особенное прибережем на десерт.

Скомканную записку он выбросил в пепельницу.

Беда мне с этими женщинами! — досадовал про себя Кройд. Как бы хорошо ему с ними ни бывало, в конечном счете каждая, по существу, рассматривала постель как место для сна — обстоятельство, которое Кройд никак не мог взять в расчет, не хотел с этим мириться. Вот и сейчас, когда окончательно изнеможенная Вероника провалилась в беспробудный сон, Кройд поднялся и стал слоняться по своей небольшой квартирке, расположенной в квартале Утренние Холмы, куда они вдвоем с девушкой добрались вскоре после полуночи.

Вывалив в кастрюлю жестянку мясных консервов, он добавил овощного супа. Уменьшив огонь под образовавшейся смесью до минимума, заварил кофе — полный кофейник. В ожидании пока варево в кастрюле закипит, а кофе протечет сквозь фильтры, уселся за телефон. При помощи тонального бипера прослушал записи автоответчиков в остальных своих квартирах — новых сообщений пока не было.

Покончив с супом и убедившись затем, что Вероника попрежнему спит крепко, он извлек из тайника ключ и отпер неприметную с виду, но надежно укрепленную дверь, ведущую в небольшой чулан. Включив свет и заперевшись изнутри, Кройд присел рядом со стеклянной фигурой, полулежащей на кушетке. Он взял Мелани за руку и принялся рассказывать ей — сперва медленно, затем почти взахлеб — обо всем, что с ним приключилось. О докторе Финне с усыпляющей чудо-машинкой, о мафии с ее затруднениями, о Живчике, о Глазастом и даже о Денни Мао, которого еще только предстоит сыскать. И о том, каким чудесным мог бы стать окружающий мир. Он все говорил, говорил и говорил, пока совершенно не охрип; тогда поднялся, простился с Мелани и вышел, не позабыв запереть дверь. Заветный ключик Кройд снова сунул в тайник.

Позже, когда мертвенно-бледной опухолью на краю неба забрезжил рассвет, он услышал шевеление в спальне.

— Эй, леди, к принятию чашечки крепкого кофе готова? — бодро воскликнул Кройд, просовывая в дверь голову. — И маленький утренний сюрприз — бифштекс...

Он запнулся, заметив аккуратно разложенные на ночном столике наркотические принадлежности. Вероника повернулась и с улыбкой подмигнула:

— Кофе — это бы чудесно, любимый. Мне со сливками и без сахара.

— Принято! — отозвался он. — Не знал, однако, что ты тоже балуешься.

Девушка перевела взгляд на свои обнаженные руки и кивнула:

— А я не хотела показывать. Больше по привычке, а может, из опасения, что испортишь мне товар и поломаешь кайф.

— Вон оно как...

Вероника резво собрала и наполнила шприц. Затем оттянула кончик языка пальцами левой руки и вонзила в него снизу иглу.

— Ого-го! — прокомментировал Кройд. — Где ты переняла подобный трюк?

— В одном интересном заведении. Могу и тебя научить. Кройд покачал головой:

— Сейчас не время.

— А то оторвались бы на пару!

— Со мной случай особый. Придет срок, приму несколько фиолетовых сердечек или же чуток бензонала.

— О, bombitas. Si, — радостно закивала она. — Колеса, СТП, высокооктановое дерьмо. Печеныще для чокнутых. Слыхала об этих твоих таблеточках. Кайф не так чтобы очень, а вот крыша от них поехать может запросто.

Кройд пожал плечами:

— Мне за свою жизнь многое довелось перепробовать.

— Может быть, даже ядж?

— Спрашиваешь! Не так уж, кстати, он и хорош.

— Дезоксин? Дезбутол?

— Приходилось. Действуют вроде бы неплохо.

— А хат пробовал?

— Да, чтоб его! Принимал даже хаилько. А ты пробовала когда-нибудь питури? Зелье из самых зверских. Правда, процедура применения весьма неприятная, грязная. Перенял у аборигенов. А как насчет кайфа под названием "кратом"? Завозят прямиком из Таиланда...

— Не шутишь?

— Чистая правда.

— Боже, так мы все утро можем проболтать! Спорим, сумею расшевелить тебя?

— Посмотрим, как это у тебя получится. — Думаешь, нет?

— Может, все-таки сначала кофе, пока не остыл?.. В комнате уже вовсю царило утро, заливая ярким светом ленивое шевеление на постели.

— Вспомнил еще один, с любопытным названием: "Голубая-мартышка-посулит-вам-персик-но-выхватит-прямо-изо-рта", — пробормотал Кройд. — Слыхал об этом от одной дамы, которая ввозила кротом.

— Ничего себе препаратик! — Вероника даже присвистнула.

Посетив "Скрюченного дракона" в третий раз за весьма непродолжительное время, Кройд решил, что настала пора переходить к активным действиям, и направился прямиком к стойке бара. Он уселся под красным бумажным фонариком и заказал себе "Цинь-тяо".

Через пару табуреток по левую руку место у стойки занимал цветной весьма неприглядной наружности, с лицом, затейливо изукрашенным шрамами. Кройд глянул мельком, быстро отвел взгляд и вскоре уставился снова, на этот раз с нескрываемым любопытством. Нос у странного соседа просвечивал насквозь. Причиной тому оказалась изрядных размеров дыра в носовой перегородке; сам же нос покрывали отвратительные струпья. Складывалось впечатление, что совсем недавно китайца, окольцевав, водили за нос.

— Что, попал спьяну под карусель? — улыбнулся Кройд.

— Чего?!

— Или это у тебя обыкновенная фень шуи? — не унимался Кройд.

— Что еще за фень шуи гребанная такая? — обиделся сосед.

— Спроси здесь любого, — посоветовал Кройд, махнув в сторону зала. — А лучше всего — у Денни Мао. Как я сам успел разобраться, это такой вид всепроникающей мировой энергии, проявления которой весьма причудливы и своеобразны — могут, в том числе, быть и такими, как у тебя. Мне поведала о ней как-то одна дамочка из Таиланда. Представь, что такая смертельная ци вдруг прямо сейчас разнесет в щепки дверь, сокрушит по пути зеркала, опрокинет к дьяволу эту ба-гуа в горшке, а главное... — небрежно сдунув с бокала пивную пену, Кройд соскочил с табурета и приблизился, — ...главное, подойдет и врежет прямо по сопатке.

Движением, неуловимым для обычного человеческого зрения, Кройд продел палец сквозь дыру в носу — лишь дикий крик свидетельствовал, что сосед все же заметил это, вернее, почувствовал обнаженным мясом.

— Прекрати! О Господи! Да оставь же меня в покое! — визжал китаец.

Кройд мягко потащил его с табурета.

— Сейчас я дважды обведу тебя по кругу, — сообщил он внятно и членораздельно. — С утра меня не покидает ощущение, что первый, встреченный в этом баре сегодня — то бишь ты, — пришел сюда специально, дабы исповедаться мне и облегчить тем самым душу.

— Я выложу все что надо! Чего ты хочешь?

— Где найти Денни Мао?

— Не знаю. Не знаю никакого... а-а-а!..

Скрючив палец, Кройд описал им в воздухе восьмерку и снова распрямил.

— Ну пожалуйста, — скулила жертва. — Отпусти меня! Денни здесь нет, он в...

— Денни Мао — это я! — донесся бархатистый баритон, донесся из-за столика, прикрытого пыльной пальмой в здо ровенной кадушке. Обладатель приятного тембра не замедлил появиться и сам — перед Кройдом предстал невысокий восточного типа мужчина с невыразительными раскосыми бровями. — Какое у тебя дело ко мне, бледнолицый?

— Очень-очень личное, — отозвался Кройд. — Уверяю, ты не станешь звонить о нем на каждом углу.

— Я не даю приватные интервью неведомым пришельцам, — шагнув вперед, заявил китаец.

Когда Кройд слегка развернулся навстречу, первый цветной, волочась на пальце следом, сдавленно взвыл.

— Могу в виде исключения представиться и сам, — сообщил Кройд.

— Стоит ли так уж себя утруждать?

И кулак Денни молниеносно метнулся вперед. Кройд с той же резвостью подставил под удар свободную ладонь. Последовали еще три удара, которые Кройд без труда парировал аналогичным образом. И прозевал неожиданный удар пяткой. А Денни, выполнив обратное сальто, уже снова приплясывал на двух ногах.

— Вот дерьмо! — ругнулся Кройд и сделал резкое движение второй рукой. В дырявом носу что-то явственно щелкнуло, и жертва с воем торпедировала Денни Мао. Оба покатились по полу — кровь из разорванного носа забрызгала все кругом.

— Весьма скверная фень шуи, — прокомментировал Кройд. — Тебе следует получше за ней присматривать. Ведь такое может стрястись с тобой и впредь.

— Денни, — позвал голос, из-за резного экрана по ту сто рону стойки бара, — моя тебе что сказать.

Голос показался вроде бы знакомым, и, когда из-за экрана высунулась клыкастая оранжевая физиономия чешуйчатого карлика, Кройд сразу признал Линотипа — джокера с рассе янными телепатическими способностями, с горем пополам пробавлявшегося ясновидением.

— Твоя плохо слышать? — поинтересовался Кройд. — А вдруг что полезное узнать!

Истекающий кровью бедняга уже вовсю ковылял к уборной, когда Денни наконец грациозно поднялся, лениво отряхнул безнадежно испорченные штаны и смерил незваного гостя испепеляющим взглядом. Затем удалился за стойку.

После непродолжительный беседы за стеной китаец вернулся и снова воззрился на гостя:

— Так, значит, ты и есть тот самый Дремлин?

— Ага!

— Что ж — присяжный поверенный Джон Леттем, юридическая контора Леттема, город Штраус.

— Что это значит?

— Имя, за которым пожаловал. Повторяю еще раз: адвокат Джон Леттем.

— Что, совсем без драки? Добровольно и безвозмездно?

— Ну, не совсем. Ты свое еще заплатишь. Немного погодя. С такой информацией в голове ты уснешь скоро и навсегда. Прощайте, мистер Кренсон. Приятного времяпрепровождения!

Денни Мао элегантно повернулся и отправился восвояси. Кройд уж совсем было приготовился последовать его примеру, как из уборной, прижимая к лицу окровавленный ком китайской шелковой бумаги, вывалился недавний носатый собеседник.

— Надеюсь, ты понимаешь, что попал теперь в гребанный каннибальский список, список охотников за головами? — прогнусавил он.

Кройд неторопливо кивнул.

— Не забудь им напомнить, этим охотничкам, что такое энергия ци, — ответил он, — и старайся держать остатки носа в тепле.

5

Отыскав в какой-то лавчонке скромный сувенир для Вероники и доложив по телефону Теотокополосу о своих успехах, Кройд связался с конторой Леттема в Штраусе и записался на прием. Затем повел подружку в ресторан. Там поделился с ней последними новостями. Вероника только головой качала; когда же речь зашла о присяжном поверенном Джоне Леттеме, округлила глаза.

— Нет, и в самом деле ты чокнутый! — воскликнула она. — Ты что же, надеешься обвести вокруг пальца человека с такими связями?

— Кое-кто ведь мне платит за сведения о нем. Вероника нахмурилась:

— Наконец-то я нашла парня по душе — и сразу терять?

— Ничего со мной не случится.

Со вздохом девушка положила ладонь Кройду на запястье.

— Очень надеюсь на это, — сказала она.

— А я уверен. Я вполне могу сам о себе позаботиться и лезть на рожон тоже не собираюсь.

— Это значит все-таки, что тебе грозит опасность?

— Послушай, я доведу работенку до финиша, что бы там ни угрожало, и заветная ленточка уже совсем рядом. Похоже, последний шаг не вызовет никаких особых затруднений. А получив заработанные баксы, собираюсь устроить себе каникулы — вплоть до ближайшей спячки/ Советую разделить компанию — как тебе, например, Карибы? Устроит?

— О, Кройд! — затрепетала девушка и благодарно сжала его ладонь. — Ты предлагаешь это мне?!

— Разумеется, тебе, кому же еще? — Он дурашливо огляделся по сторонам. — Смотри, я записался к Леттему на четверг. Так что вполне могу успеть разделаться с работой до уик-энда. И мы с тобой вдвоем чудесно проведем время.

— Только поосторожнее, милый!

— Вот дьявол! Нам что, поговорить больше не о чем?

После визита в один из своих банков — для пополнения карманов наличностью — Кройд поймал такси и вскоре уже подъезжал к сооружению, приютившему юридическую контору Леттема. Сочиняя накануне предлог для визита, он постарался изобразить себя эдаким встревоженным толстосумом, который теперь прибыл вот нечаянно на целую четверть часа раньше назначенного. При входе в приемную он ощутил вдруг легкую дурноту, но уже через мгновение совладал с собой. Похоже, тесное общение с Вероникой не проходит бесследно и может принудить к приему медикаментов несколько раньше обычного.

Кройд представился секретарю, уселся и покорно листал журналы, пока не услышал:

— Мистер Смит! Мистер Леттем готов выслушать вас. Кивнув, Кройд поднялся и прошел в следующую дверь. Летгем, демонстрируя элегантного покроя серый костюм, моментально поднялся, вышел из-за стола и протянул гостю руку. Ростом несколько ниже Кройда, он всем своим благородным обликом излучал искреннее радушие.

— Не угодно ли будет присесть, мистер Смит? — подтвердил он впечатление первой же фразой.

— Нет, благодарю, — отказался Кройд, не желая слишком затягивать визит.

Летгем недоуменно воздел бровь, но сам все же уселся.

— Как вам будет угодно, — хмыкнув, сказал он. — Почему бы нам тогда не перейти прямо к делу?

— Потому что никакого дела нет. Все, что меня интересует, это чуток информации.

— Вот даже как?!

Вместо продолжения разговора Кройд внимательным взглядом обвел офис, затем неприметным змеиным движением выхватил из-под носа хозяина пресс-папье зеленовато-оранжевого камня и сдавил в кулаке почти что у того над головой. Последовал короткий треск, и на письменный стол потекла струйка оранжевой пыли — самоцвета больше не было.

Выдержка Леттему не изменила.

— Какого рода информация вас интересует? — любезно осведомился он.

— Вы работаете на новую шайку, — констатировал Кройд, — которая пытается прижать мафию и уже наехала на нее.

— А, так вы, вероятно, по поручению Министерства юстиции?

— Нет.

— Из офиса прокурора округа?

— Я не легавый, — откликнулся Кройд, — а также не из прокуратуры. Просто некто, требующий ответа.

— На какой же вопрос?

— Кто главарь этого нового клана? Вот и все, что нужно узнать.

— А для чего вам это?

— Скажем, некто желает встретиться с упомянутой таин ственной личностью.

— Весьма любопытно, — заметил Леттем. — Вы хотите доверить мне организацию подобной встречи?

— Нет, хочу лишь узнать имя главаря.

— Quid pro quo (Одно вместо другого (лат.)), — заметил Леттем. — Что же вы предлагаете взамен?

— Солидную экономию на счетах от хирургов, ортопедов и психотерапевтов, — отрезал Кройд. — Вы, адвокаты, собаку съели в подобных делах, не так ли?

Леттем улыбнулся снова, но улыбка на этот раз вышла несколько натянутой:

— Убейте меня — вы покойник, ударьте меня — вы покойник, пригрозите — и вы опять же покойник. Ваше эффектное маленькое шоу с камнем мало что значит. За нами тузы с такими способностями, что для них и слов-то в языке пока не придумано. И вы еще смеете мне угрожать?

Кройд ответил улыбкой — лучезарной и искренней:

— Я довольно скоро умру, мистер законник, но лишь затем, чтобы возродиться вновь и в совершенно ином обличье. Я пока вовсе и не собираюсь вас убивать — мысли такой не было. Но в предположении, что ваши друзья позднее смогут прикончить человека, который собирается сейчас всего лишь развязать вам язык, пусть даже силой, — человека, которого вы видите перед собой, — разумного мало, такое предположение лишено практического смысла. Этот человек, то бишь я, вскоре попросту покинет сей бренный мир. Я — это непрерывная цепочка эфемеров, мой нынешний вид — своего рода мотылек-однодневка.

— Стало быть, вы — Дремлин?

— Совершенно верно.

— Теперь я и сам это вижу. А как вы полагаете, что станется со мной, если я дам требуемые вами сведения?

— Ничего. Кто же узнает об этом? Леттем вздохнул:

— Вы ставите меня в чрезвычайно затруднительное по ложение.

— Так мною и было задумано... — Кройд глянул на часы. — К сожалению, у меня весьма жесткий график. Мне уже минуты с полторы назад следовало перейти к более суровым и весьма, весьма, увы, неприятным для вас мерам. А я все миндальничаю. Порою так хочется представиться деликатным человеком. Так как же мы все-таки поступим, советник?

— Я удовлетворю ваши пожелания, — сдался Леттем, — но лишь потому, что не нахожу в этом ни на йоту ущерба для своих клиентов.

— В самом деле?

— Я могу назвать имя, но, увы, не адрес. Мне неизвестно, где именно обосновалась верхушка всей этой пирамиды. Мы с ними всегда встречались на нейтральной территории либо общались по телефону. Но даже и телефонный номер не смогу назвать — звонили всегда они. И знаете почему еще я не усматриваю в моей откровенности никакого для них вреда? Просто не сомневаюсь — группа, интересы которой вы сейчас представляете, не в состоянии причинить моим клиентам какие-либо существенные неприятности. В штате у них одни лишь тузы, да какие! К тому же есть основания полагать, что мои клиенты достаточно близки к осуществлению своей цели — назовем ее условно "полным контролем". Если ваши наниматели пожелают сохранить жизнь и — в качестве отступного — часть своих карманных денег, я был бы счастлив заняться выработкой условий подобного соглашения.

— Ничем помочь не смогу, — ответил Кройд. — На этот счет не имею никаких полномочий.

— И неудивительно. Странно, когда б они имелись. — Леттем задумчиво уставился на телефон. — Но вас ведь не затруднит передать своим работодателям мое приглашение к переговорам? Я всегда рад оказать помощь и гостеприимство.

Кройд не шелохнулся.

— Отчего ж не передать — вместе с именем, которое вы собрались мне сообщить? — сказал он.

— Как вам будет угодно, — кивнул Леттем. — Обязан, однако, предупредить, что мое предложение вести переговоры не гарантирует автоматического согласия на какие-либо особые условия. Более того, полностью невозможно исключить вариант, в котором вторая сторона и вовсе откажется от их проведения.

— Это я тоже обязуюсь передать, — нетерпеливо сказал Кройд. — И все же — имя?

— Погодите — чтобы сохранить последовательность и пол ностью исчерпать тему, я обязан известить вас предвари тельно: мне придется проинформировать моих клиентов о вашем намерении принудить меня к разглашению профессиональной тайны. А также в чьих интересах это было сделано. Я не могу нести ответственность за любые опрометчивые поступки и возможные их последствия.

— Дьявол! — недоуменно тряхнул головой Кройд. — Но ведь имя моего клиента даже не было упомянуто!

— Тем не менее, как часто доказывает нам жизнь, в делах следует руководствоваться известными предположениями.

— Ну все, хватит ходить вокруг да около! Имя!

— Что ж, ладно. — огорченно развел руками Леттем. — Сиу Ма.

— Повторите еще раз. Леттем послушно повторил.

— Запишите на бумаге.

Леттем поцарапал в блокноте, вырвал страничку и протянул Кройду.

— Опять Восток, — задумчиво протянул Кройд. — Полагаю, названный вами парень — предводитель какой-нибудь тонги, триады или якудзы, одного из этих азиатских центров просвещения.

— Он не мужчина.

— Девица?! Адвокат кивнул:

— Но, увы, я не сумею как подобает описать вам ее Вероятно, она невысокого роста.

Кройд вгляделся в собеседника, но так и не сумел определить, не скрывается ли под маской холодной вежливости легкое подтрунивание.

— Готов побиться об заклад, что ее не обнаружить в справочнике Манхэттена, — предположил Кройд.

— И вы ничем при этом не рискуете. Итак, вы наконец получили то, за чем пришли. Уносите добычу домой, и надеюсь, что она принесет вам хоть некоторую пользу — Адвокат поднялся, подошел к окну и задумчиво уставился на непрерывный поток автомобилей. — Было бы просто чудесно, — вздохнул он после продолжительной паузы, — если бы вы, брошенные карты, могли составить против Трансдукции сильную масть.

Гость покинул контору, не вполне удовлетворенный достигнутыми результатами.

Кройд искал ресторан со столиком в виду телефона-автомата. Он нашел такой с третьей попытки, уселся, сделал заказ и поспешил к аппарату. Трубку сняли после четвертого гудка:

— Заведение итальянца Вито.

— Здесь Кройд Кренсон. Нужно поговорить с Тео.

— Подождите минутку. Э-э-эй, Тео! — И затем в трубку: — Он уже идет.

Полминуты ожидания. Минута.

— Слушаю вас.

— Это Тео?

— Да, он самый.

— Тогда передай Крису Мазучелли, что Кройд Кренсон узнал для него заказанное имя и интересуется, где и как сможет его передать.

— Отлично. Перезвони минут через тридцать — сорок.

Сможешь?

— Само собой.

Кройд накрутил номер "Таверны на лужайке" и заказал там на вечер столик на двоих. Затем позвонил Веронике. Она ответила аж на шестом гудке:

— Алло? — Голосок звучал слабо, как бы издалека.

— Вероника, любимая, это Кройд. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, но думаю, что практически разделался с работой, и хочу это отпраздновать. Как смотришь на то, чтобы выйти в семь-тридцать и удариться в загул?

— Ох, Кройд, мне ужасно дерьмово. Все тело болит, рук поднять не могу — телефонную трубку, и ту держу с грехом пополам. Боюсь, что загриппую. Все, на что я сейчас способна, так это сон.

— Страшно сожалею. Тебе чего-нибудь надо? Например, ведро аспирина? Или ящик мороженого? Может, пони хочешь? Прошлогодний снег? Могу раздобыть бомбитас. Ты только назови, а уж я из кожи вон вылезу!

— Спасибо, любимый, но ничего не нужно. Я скоро очухаюсь, а пока лучше на меня и вовсе не смотреть. Страшно хочу спать. Ты не обижаешься?

— Шутишь?

Повесив трубку, Кройд вернулся за столик. Мгновением позже принесли заказ. Разделавшись с ним, Кройд велел повторить и принялся нерешительно мусолить пальцами парочку пилюль. В конце концов отправил их в рот вместе с глотком холодного чая. Затем, в ожидании продолжения трапезы, проверил записи на автоответчиках. Пока выслушивал сообщения, принесли добавку. Кройд вернулся за стол и не замедлил воздать ей должное. Закончив, снова потревожил Тео:

— Так что же он сообщил для меня?

— Слушай, Кройд, я все еще не сумел с ним связаться. Но постоянно набираю. Может, перезвонишь через час?

— Договорились, — ответил Кройд. Набрав номер "Таверны на лужайке", аннулировал заказ, вернулся за стол и в утешение выбрал сразу несколько десертов.

Перезвонил он еще до истечения назначенного времени, поскольку вспомнил о некоторых незавершенных делах и сидел как на иголках. На этот раз повезло: Тео уже связался с хозяином и сообщил Кройду адресок в верхнем Ист-Сайде.

— Будь в девять вечера. Крис хочет выслушать полный отчет о ходе расследования.

— Какой там еще отчет — одно паршивое имя! Я мог бы пересказать все и по телефону!

— Так сказал Крис, это его точные слова, а я всего лишь передаю сообщения.

Кройд повесил трубку, расплатился по счету и вышел в полуденное марево.

Не успел он отойти от заведения и на два шага, как из соседней двери, футах в десяти слева, выступил плечистый коротышка восточной наружности. Озабоченно потупя взор и не вынимая рук из карманов голубого атласного пиджака, он повернул в сторону Кройда. Когда пути обоих должны были пересечься, они на мгновение встретились взглядом. Позднее Кройд понял, что именно тогда все для него стало ясным: он как бы воочию увидел события ближайших мгновений. Прозрение тут же и подтвердилось — в вынырнувшей из кармана правой руке коротышки, необычной хваткой зажатый вдоль предплечья, сверкнул длинный, слегка искривленный, как это водится на Востоке, нож. Левая рука не отставала от правой — в ней тоже был нож, близнец первого. Ускорив шаг, коротышка взметнул синхронно обе руки.

Великолепные рефлексы нового тела и на этот раз не подвели. Когда Кройд ринулся навстречу киллеру, ему пока залось, что тот как бы замедлил движения, почти замер. Поднырнув под зависшие в незавершенном броске мерцающие лезвия, Кройд точным, аккуратным движением развернул кисть нападавшего и погрузил один из ножей тому в живот. Затем сделал движение рукой по диагонали и вверх — в распоротом чреве запульсировало что-то темно-красное. Коротышка медленно сложился пополам, и Кройд заметил вышивку у того на спине: пиджак украшало изображение белой цапли.

Рядом с Кройдом лопнуло стекло витрины. Сопровождаемый звоном осколков, донесся частый треск выстрелов. Прикрывшись поверженным противником как щитом, Кройд увидел медленно движущийся вдоль обочины черный автомобиль — самой новейшей модели. Пассажир на заднем сиденье, выставив в открытое окно ствол, поливал Кройда свинцом.

Кройд шагнул вперед и всадил в окно тело любителя поиграть с ножичками. Это оказалось непросто, мешала ширина плеч, но Кройд поднажал и преуспел — тело пролезло, оставив валяться на тротуаре самую свою малость. Заключительный вопль — Кройд так и не успел разобраться, чей именно, — смешался с ревом мотора; автомобиль подпрыгнул, рванул вперед и скрылся за поворотом.

Как убедился сейчас Кройд, законник предупреждал не напрасно; возможно, впрочем, что адвокат и сам не подозревал тогда, насколько близок к истине. Его работа — сплошная говорильня, лишь бы звучало гладко. Но на этот раз, он, похоже, попал в самое яблочко, и Кройду отныне предстоит ходить, оглядываясь через плечо. Вот же не было печали, ругнулся про себя Кройд, хорошо еще, что рисковать осталось недолго. Теперь только бы денежки получить.

Он перешагнул через ошметья, оставшиеся от метателя ножей на обочине, и нащупал в кармане одну из любимых коробочек — с амфетаминовыми "колесами". Вот же гадость!

Когда Кройд в тот же вечер подошел к условленному месту, он заметил, что водитель припаркованной перед зданием машины при его появлении поднес к губам микрофон и, что-то коротко доложив, уставился прямо на Кройда. Весьма бдительный после известных событий, настроенный против решительно всех автомобилей — как в движении, так и припаркованных, — он размял суставы пальцев и резко шагнул к дверце.

— Кройд? — мягко спросил водитель.

— Верно. И тебе лучше бы оказаться на моей стороне. Водитель флегматично кивнул и сунул за щеку пластинку жевательной резинки.

— Можете подниматься, — проронил он. — Третий этаж, тридцать вторая квартира. Звонить не надо. Парни на дверях откроют.

— Крис Мазучелли уже там?

— Его нет, зато все остальные давно собрались. Крис не сумел вырваться. Но это неважно. Расскажите все тем, кто пришел. Как рассказали бы Крису.

Кройд упрямо помотал головой:

— Крис нанимал. Крис платит. Говорить буду только с Крисом.

— Обождите минутку. — Охранник нажал клавишу на переговорном устройстве и зачастил на итальянском. Погля дывая в ходе беседы на Кройда, он вскоре выставил указа тельный палец и закивал.

— Что там происходит? — спросил Кройд, когда охранник завершил переговоры. — Он внезапно нашелся?

— Нет, — ответил тот, запихнув резинку поглубже за щеку. — Но скоро вопрос решится ко всеобщему удовлетворению.

— О'кей! — подвел черту Кройд. — Удовлетворите меня. Они подождали. Спустя несколько минут из здания вышел мужчина в строгом черном костюме. Какое-то мгновение Кройд был уверен, что перед ним Крис, но с приближением того к машине наваждение исчезло — итальянец, очень схожий с Крисом чертами лица, оказался более худым и высоким.

Охранник кивком указал на Кройда:

— Вот он.

— Я брат Криса, — неуверенно улыбаясь, представился мафиози, — ближе мы в данный момент никого не нашли. Я обязательно все ему передам, но окажите любезность — не сочтите за труд рассказать обо всем также и джентльменам наверху, которые специально собрались для этого.

— Ладно, — согласился Кройд. — С этим решено. А вот как с остатком причитающегося мне гонорара — я собирался получить с Криса все денежки полностью.

— Об этом мне ничего не сказали. Полагаю, придется спросить у Винса. Винс Скиапарелли. Он занимается порой нашими денежными расчетами. Может, сами и спросите?

Кройд повернулся к окошку в машине и сообщил охраннику:

— Возьмешь в руки свою бухтелку. Вызовешь парней наверху и спросишь. Сегодня пару раз в меня уже и стреляли, и ножики совали — что-то больше судьбу искушать не хочется. Если наверху денег для меня нет, я отваливаю.

— Обождите минутку, — вмешался брат Криса. — Нет никакого повода для беспокойства.. Сейчас все уладим.

Он сунул в окошко машины голову и с помощью охранника затеял новый сеанс радиопереговоров.

— Скиапарелли заплатит, — бросил охранник Кройду в ходе беседы сплошь на итальянском. Он о чем-то еще вопросил черную коробочку рации, выслушал серию квакающих звуков и снова глянул на Кройда. — Да, он получил ваши деньги.

— Отлично, — бросил Кройд. — Пусть тащит их вниз.

— Сожалею, но вам самому придется подняться за ними. Кройд отрицательно покачал головой. Обеспокоенный брат Криса беспомощно облизал губы, не решаясь сразу передать такое наглое требование.

— Боюсь, это произведет на наших не самое благоприятное впечатление. Вы нам не доверяете?

— Боюсь, что именно так, — улыбнулся Кройд. — Переда вайте.

Вскоре из парадной выбрался солидный седеющий здоровяк. Подойдя ближе, он смерил Кройда неприязненным взором. Кройд ответил лучезарной улыбкой.

— Вы и есть мистер Кренсон? — спросил седой.

— Совершенно верно.

— И хотите получить деньги вперед?

— В общем, так.

— Они здесь, со мной, — сообщил седой, запустив руку в карман пиджака. — Крис позаботился обо всем. И ваша недоверчивость его весьма огорчит.

Кройд молча протянул руку. Когда конверт перекочевал к нему на ладонь, открыл и пересчитал. Затем кивнул.

— Вот теперь пошли, — сказал он и в сопровождении двух мафиози поднялся по ступенькам. Охранник потрясенно качал головой вслед.

Наверху Кройда представили группе пожилых итальянцев, окруженных дюжими телохранителями. Предполагая только сообщить имя и сразу же ретироваться, Кройд от предложения что-либо выпить отказался. Но тут ему и вышла боком собственная предусмотрительность — крестные отцы, стремясь убедиться, что денежки потратили не зря, пожелали узнать все до последней мелочи. Пришлось держать ответ; подробный отчет Кройда включал все, начиная с самых первых шагов — от встречи с Живчиком до парня с дыркой в носу и так далее. Сообщив, наконец, заветное имя — Сиу Ма, — Кройд завершил рассказ описанием попытки неизвестных лишить присутствующих возможности насладиться его обществом.

— А где же нам искать эту самую Сиу Ма? — последовал естественный в данных обстоятельствах вопрос.

— Чего не знаю, того не знаю, — отрезал Кройд. — Крис заказывал имя, а не адрес. Если хотите поручить мне и эту часть работы, думаю, что справлюсь. Но не дешевле ли вам обойдется использовать собственные сети?

Такое заявление вызвало у аудитории весьма нелестный отклик, почти до оскорбительного нелестный. Кройду ничего не оставалось, кроме как, пожелав всем присутствующим спокойной ночи, удалиться восвояси. Двери он проходил с некоторым напряжением; охрана за спиной переглядывалась будто бы в ожидании команды.

Но хозяева не рискнули; лишь через несколько кварталов на Кройда налетела уличная банда, посланная, видимо, с целью возмещения убытков. Он аккуратно сложил тела нападавших в канализационный коллектор, а крышку люка столь же аккуратно вернул на место — деликатность превыше всего! И поставил на этой истории точку.

6

Остановив в центре города такси, Кройд долго колесил по разным улицам, прежде чем назвать адрес .своей квартиры в Утренних Холмах. Окна ее были непроницаемо темны. Нагруженный ворохом болеутоляющих, антибиотиков и транк вилизаторов всяческих сортов, с пятифунтовой коробкой шоколадного ассорти под мышкой и прочими мелочами в цветистых обертках, совершенно спокойный и уверенный в собственной безопасности, Кройд бесшумно проник в квартиру. Включив в коридоре свет, скользнул прямиком в спальню.

— Вероника! Ты еще спишь? — нежно шепнул он. Ответа не последовало. Кройд на цыпочках подкрался к кровати, опустился возле на корточки и осторожно тронул одеяло. Но кроме него рука ничего более на постели не нащупала.

— Вероника! — позвал он уже громче.

Ответа не было.

Кройд включил ночник. Кровать опустела, все причиндалы Вероники бесследно исчезли. Он поискал записку — безуспешно. Может, записка в гостиной? Или на кухне? Точно! Если Вероника хотела, чтобы Кройд наверняка ее прочел, то оставила бы на полке холодильника.

Он поднялся и вдруг напряженно застыл. Где-то явственно прозвучали шаги. Сзади, в гостиной?

— Вероника!

И снова никакого ответа. Идиот, оставил дверь нараспашку! — сообразил Кройд и покрылся холодным потом. Но ведь в коридоре вроде как и не было никого...

Вырубив свет, он осторожно пересек комнату, беззвучно распластался на полу и выглянул на мгновение в холл.

Там было пусто. Никого. И больше никаких звуков.

Кройд поднялся и вышел из спальни. И решил на всякий случай проверить гостиную.

Но включить там люстру он уже не успел. В гостиной, в лучах рассеянного света, льющегося из коридора, бил хвостом огромный бенгальский тигр. Великолепный образчик. Нимало не мешкая, он с грозным ревом прыгнул на Кройда.

— О, срань Господня! — сумел лишь выдохнуть Кройд, рассыпая подарки по всему полу и уворачиваясь.

От удара плечом о стену отвалился пласт штукатурки; зато жуткая полосатая лапа, пролетев совсем рядом, лишь чуть задела Кройда. Он успел резко выбросить кулак, но удар пришелся по хребтине животного вскользь и существенного урона тому не нанес. Улепетывая в гостиную, Кройд услыхал сзади недоуменно-обиженный рев — где, мол, мой ужин? Зверь недоумевал недолго — уже через мгновение, выставив перед собой стул, Кройд отбивал в гостиной очередную бешеную атаку.

От удара стулом тигр коротко взвыл; Кройд же, не теряя времени, схватил за ножки тяжелый стол и, прикрываясь им как щитом, перешел в контрнаступление. Зверь, разъяренно отшвырнув стул в сторону, все еще рычал и тряс ушибленной головой. Толчок крышки стола он встретил могучим плечом, заревел и попытался просунуть когтистую лапу снизу. Кройд присел, уперся, еще чуток поднажал...

Тварь с воем опрокинулась на спину и вмиг исчезла из поля зрения. Секунды тишины тянулись, точно одурманенные тараканы.

— Киска, ты где-е-а? — осведомился Кройд.

Тишина.

Чтобы оценить ситуацию, он немного, всего лишь на фут, опустил свой деревянный щит. Этого оказалось вполне достаточно — яростно взревев, тигр прыгнул снова. Кройд вытолкнул стол зверю навстречу — с резкостью и энергией, какие предметам домашней обстановки навряд ли когда-либо доводилось испытывать на себе. Край стола с ужасающим хрустом врезался тигру как раз под самую челюсть — почти человечий крик боли, сопровождал на этот раз падение зверя на спину. Кройд поднапрягся, воздел тяжелый стол над головой и точно гигантской мухобойкой прихлопнул раненое животное. Поднял снова, готовый тут же повторить удар. И застыл в недоумении.

Тигр исчез.

— Киска, ты где? — повторил Кройд. — Кис-кис!

Тишина.

Кройд опустил стол на пол. Отодвинул в сторону. Добрался до выключателя на стене и щелкнул клавишей. Только теперь он заметил, что рубашка на нем изорвана и вся в крови. Три глубокие царапины пересекали весь левый бок — от ключицы почти до пояса.

А на полу белело что-то очень небольшое... Кроил наклонился, поднял предмет с полу и повертел в руках. Он держал одну из этих маленьких складных бумажных фигурок... Оригами! — внезапно всплыло в памяти название, занятное японское развлечение. Фигурка представляла собой миниатюрного бумажного тигра. Кройд содрогнулся и истерически захихикал. Но ведь все случившееся было вполне натуральным, даже чересчур натуральным, Шутки в сторону! Кройд понял, что сражался не с тигром, тем более не с бумажным тигром — в противники на этот раз достался другой туз, и весьма крутой — с даром, не поддающимся обычной классификации. И удовольствия Кройду эта встреча отнюдь не доставила. Как и исчезновение Вероники. Как и неприятный холодок между лопаток — холодок неизвестности, ожидание очередного коварного удара неведомого туза.

Кройд тщательно запер наружную дверь. Затем распечатал одну из подарочных коробок, извлек бутылку перкодана и залпом осушил. В ванной он содрал с себя окровавленные лохмотья, как следует умылся. Затем отправился к холодиль нику за пивом — для контраста с терпкой французской зеленью. Никакой записки в холодильнике не обнаружилось — ни среди молочных пакетов, ни в отсеке для яиц, — и это повергло Кройда в глубокое уныние.

Остановив кровотечение, Кройд перебинтовал раны и накинул свежую рубашку. Он не стал ломать себе голову, почему так вышло. Теперь уже никакой роли не играло, выследили его враги или же подстерегли в заранее подстроенной ловушке — квартиру следовало покинуть, и немедленно. Сейчас лишь отсутствие Вероники всерьез тревожило Кройда — по возвращении она могла попасть в беду. Но никакой альтернативы отступлению Кройд не видел. Знакомое мерзкое чувство — за ним снова шли по пятам.

Сменяя метро на такси и снова ныряя под землю, Кройд несколько часов петлял по городу. Для вящей уверенности, нацепив зеркальные очки, исходил Манхэттен вдоль и поперек еще и пешком — и столь замысловатым узором, что шансов у предполагаемых топтунов, пожалуй, вовсе не осталось. Именно тогда Кройд впервые в жизни увидел свое имя на световых табло Таймс-сквер, набранное колоссальными бегущими буквами.

"Кройд Кренсон, срочно позвоните доктору Т., чрезвычайная необходимость", — гласила надпись, бегущая по фасаду небоскреба.

Кройд стоял как вкопанный, снова и снова перечитывая неожиданное послание. Когда убедился, что зрение не подвело, недоуменно и обиженно пожал плечами. Неужто так трудно понять, что он чем-то занят и заскочит оплатить счет при первой же возможности. Это было дьявольски унизительно — выставить его дохляком перед всем белым светом. Вероятно, теперь они отведут ему даже койку, хотя чулан со швабрами обошелся бы куда дешевле. Что им всем действительно требуется, так это только выжать Кройда досуха, как и всех прочих. Подождут, перебьются.

Ругаясь сквозь зубы, Кройд поспешил к подземке.

Трясясь в вагоне метро по Бродвейской линии к югу, Кройд катал под языком пару сердечек и одну заплутавшую среди них капсулу пирагекса. И немало изумился, обнаружив. что все пассажиры, входящие в вагон на станции Кенал-стрит, — близнецы. Более того. все как один походили на весьма важную личность — сенатора Хартмана. Сперва в глаза бросился только один Хартман — уже и это странно для вечерней подземки. Но следом в вагон тут же вошел второй, присоединился к первому, и, поглядывая искоса на Кройда, они что-то быстро между собой обсудили. Один из хартманов высунулся за дверь и что-то возбужденно прокричал — в вагон хлынули остальные хартманы. Хартманы всех мастей и видов: хартманы-верзилы, хартманы-коротышки, хартманьи-олстяки и даже один хартман с лишними конечностями — общим числом семеро хартманов. Достаточно потертый жизнью, Кройд вскоре сообразил, что именно может означать нашествие хартманов здесь, вблизи Джокертауна — похоже, оборотни чествовали сегодня сенатора в канун предстоящих выборов.

Когда двери с шипеньем съехались и поезд тронулся, самый высокий из хартманов повернулся и уставился на Кройда:

— Вы Кройд Кренсон?

— Ошиблись. — Кройд отвернулся.

— А я полагаю, нет.

Кройд пренебрежительно повел плечами:

— Полагайте себе что угодно, только где-нибудь подальше, если не хотите потерять мой голос на выборах.

— Вставай!

— Я тебе встану! Высоко встану! Выше тебя! И выше всего прочего.

Верзила хартман лениво потянулся к Кройду рукой; остальные тоже надвинулись, замаячили поблизости.

Кройд дернулся, перехватил протянутую руку и рванул; к своему лицу. Последовал краткий хруст, верзила дико взвыл, отчаянно мотнув головой и падая на колени, а Кройд, выплюнув откушенный палец, неторопливо поднялся на ноги. Подтянув оборотня за искалеченную руку поближе, Кройд воткнул свободную ладонь в живот и вырвал кишечник. Со звуком, подобным щелканью бича, лопнула грудная клетка и обнажились сломанные ребра — во все стороны фонтаном брызнула кровь.

— Ах ты, неслух паршивый! — ласково произнес Кройд. — Чему только мамочка тебя, такого осла, учила? Где Вероника, отвечай!

Изувеченный сенатор ответил кровавым кашлем. Остальных хартманов, впавших было в оцепенение при виде крови, как ветром сдуло. А Кройд снова засунул руку в развороченное нутро, на этот раз ниже и по самый локоть. Весь в крови, он сладострастно подчищал тело врага от остатков внутренностей. Прочие хартманы, наблюдая за экзекуцией из дальнего конца вагона, молча ждали решения собственной участи.

— Это политическая акция! — швыряя им под ноги останки главаря, заорал Кройд. — Акт возмездия. До встречи в ноябре на выборах, говнюки!

Соскочив на Уолл-стрит, он содрал с себя окровавленную сорочку, запихнул в ближайший мусоросборник и, прежде чем покинуть вестибюль станции, ополоснулся у питьевого фонтанчика. Рослому чернокожему, присвистнувшему навстречу от изумления: "Вот это так белый — без балды белый!" — Кройд предложил обмен — полста баксов за рубаху. Линяло-голубая полусинтетическая тряпка с длинными рукавами пришлась впору. Двигаясь по Носсау к югу, Кройд вскоре добрался до центра. В круглосуточной греческой забегаловке совершил первую краткую остановку и купил кофе, сразу две здоровенных пластиковых чашки, по одной в каждую руку — чтобы хлебать на ходу.

Затем, свернув по Кенал-стрит направо, добрался до знакомого кафетерия, где заказал бифштекс, омлет, сок и снова кофе — много кофе. Сидя за столиком у окна и наблюдая за неторопливо оживающим городом, Кройд настороженно встречал рассвет нового дня. Что-то он принесет? Организм потребовал черную пилюлю; от щедрот Кройд накинул ему сверху одну из красных — на всякий пожарный случай.

— Любезный! — обратился он к официанту. — Ты, по-моему, шестой или седьмой, кого я за последний час вижу в марлевой повязке.

— Вирус брошенной карты, — пояснил тот. — Очередная вспышка.

— Да всего лишь отдельные случаи, и те Бог знает где! — удивился Кройд. — Так я слышал, по крайней мере.

— Пойдите послушайте снова, — отозвался официант. — Их уже больше сотни — и то, если нам лапшу на уши не вешают.

Кройд впал в задумчивость.

— Полагаешь, этот клочок марли может чем-то помочь? — спросил он наконец.

— Уж лучше это, чем ничего, — пожал плечами официант. — Еще кофе?..

— Наливай. И заверни мне на дорожку дюжину пончиков, найдешь столько?

— Разумеется.

По Брум-стрит Кройд добрался до Бауэри и свернул вниз, к газетному ларьку Бенсона. Подойдя ближе, убедился, что тот закрыт, а Джуби, хозяина, пока не видно. Чертовски жаль. У Кройда теплилась надежда, что старик — а тот был тертый калач, по молодости носил кличку Морж — снабдит полезной информацией или хотя бы присоветует, как ему быть. Сейчас, когда обе воюющие стороны приостановили разборки и взяли тайм-аут, чтобы поупражняться в стрельбе по Кройду, он чертовски нуждался в подсказке опытного человека. В чем, спрашивается, его, Кройда, вина? В веснушках на лице? В дурном дыхании изо рта? Так оно вскоре может и вовсе сойти на нет — то ли стараниями мафии, добивающейся возврата честно отработанного им гонорара, то ли заботами Сиу Ма, которой Кройд вроде бы ничего такого пока не задолжал — разве что репутацию маленько подмочил.

Покусывая на ходу пончик, Кройд отправился дальше, к своей квартире на Элдридж. Ничего. Пока не горит. Он вернется за советом позже. А сейчас расслабится в шезлонге, задрав повыше натруженные ножки, и прикроет глаза хотя бы на минутку-другую...

— Вот же дерьмо! — ругнулся Кройд, обронив в замусоренную полуподвальную нишу сразу за поворотом к своему дому надкушенный пончик. Неужто он уже засыпает прямо на ходу? Еще этого ему недоставало!

Шагнув на ступеньки последней лестницы, ведущей к углу его дома, и ускорив шаг в предвкушении вожделенной встречи с подушкой, Кройд услыхал сзади, из темной ниши, астматическое придыхание — должно быть, до пончика добралась какая-то дряхлая бродячая псина.

— Вот же сукины дети! — присовокупил он к предыдущему заявлению, как только заметил ровную струйку дыма, нарушающую гладь бетонного парапета у самого подъезда. И тут же притормозил.

Один из соглядатаев сидел в машине, припаркованной в виду парадной. Другой, подпиливая себе ногти, курил прямо на крыльце и держал под контролем подходы к дому со стороны боковой аллеи.

Тихонько матерясь, Кройд услыхал сзади паническое придыхание, уже вовсе не схожее с собачьим. Внимательно вглядевшись в полумрак, понял, кого второпях принял за собаку — в грязи ниши копошилось неопрятное аморфное создание по прозвищу Сопля. Многие считали того самым отвратительным обитателем Джокертауна. Пресмыкаясь в вонючей яме, Сопля жадно чавкал сейчас Кройдовыми объедками.

Каждый дюйм тела этого джокера покрывала постоянно стекающая зеленоватая слизь. В этой же слизи он обычно и отдыхал. На нем едва угадывались остатки одежды, насквозь пропитанной тою же слизью.

— Ради всего святого! — сочувственно сказал Кройд. — — Ведь пончик весь в грязи и к тому же надкусанный. Возьми лучше целый! — Он протянул оцепеневшему Сопле весь пакет. — Все в порядке! — добавил Кройд и, видя, что джокер не решается двинуться с места, опустил пакет на ступеньку. И занялся собственными более важными заботами — повернулся лицом к засаде.

Прикончив подобранный объедок, Сопля еще долго колебался.

— Это что, все мне? — спросил он наконец — голос его, затрудненный заложенным дыханием, дрожал и пресекался.

— Да, конечно, доедай их все! В меня уже больше не лезет, — подтвердил Кройд, хлопнув по животу. — Я и не знал, что ты умеешь говорить.

— Мне не с кем теперь говорить, — глухо выдавил джокер.

— Да, конечно, понимаю. Надеюсь, что это всего лишь недоразумение?

— Люди говорят, что моя наружность отбивает у них всякий аппетит. Ты именно поэтому больше не хочешь?

— Да брось ты! — криво усмехнулся Кройд. — У меня проблемы почище твоих. Я не знаю, что мне делать дальше. Видишь тех двоих? Это значит, что моя квартирка накрылась. И я решаю теперь, то ли разобраться с ними сперва, то ли сразу свалить отсюда. Ты беспокоишь меня Меньше всего — хоть с головой жижей покройся. Самому случалось выглядеть так, а то и похлеще.

— Тебе? Как это?

— Я ведь Кройд Кренсон — тот самый, кого кличут Дремлином. И всегда во сне перевоплощаюсь. Раз на раз не приходится — то получше выходит, то похуже, а то и совсем никуда.

— И я тоже мог бы?

— Что? А, ты имеешь в виду — измениться снова? Со мной случай особый — похоже, что я единственный в своем роде. Такие вот пироги. Я не знаю способа поделиться этим с окружающими. Да тут нечему особенно и завидовать — можешь мне поверить!

— Мне бы и одного раза хватило, — раскрыв пакет и доставая пончик, вздохнул джокер. — А почему ты глотаешь пилюли? Ты что, болен?

— Да нет, просто прочищаю мозги. Меня уже клонит в сон, а я не могу позволить себе расслабляться.

— Почему это не можешь?

— О, это долгая история. Очень долгая.

— Никто не рассказывает мне историй теперь, — опечалился джокер.

— Вот дьявольщина! А впрочем, почему бы и нет? — усмехнулся Кройд.

Когда Сопля вдруг заболел и ему стало совсем невмоготу, Кройд, тщательно заперев за собою входную дверь его обшарпанной двухкомнатной квартирки, по случаю обставленной выброшенными мебельными останками, прошел к больному. Потный джокер, лежа на продранной кушетке, бессильно трясся в жутком ознобе. Кройд отыскал в соседней комнате жестянку, сполоснул под краном и поднес Сопле напиться. Пока хозяин жадно давился мутной влагой, Кройд, смахнув в сторону пыльный ржавый шприц и прочие древние принадлежности наркомана, уселся на жалобно пискнувший табурет.

— Тебе и раньше приходилось болеть? — поинтересовался гость.

— Никогда еще. То есть я всегда чувствую себя как бы замерзшим, но это совсем другое. То, что со мною сейчас, очень напоминает ощущения, с которых все когда-то и начиналось.

Кройд прикрыл джокера обрывком найденной в углу занавески и снова уселся.

— Может, закончишь рассказывать свою историю? — попросил больной после затянувшегося молчания.

— Да, пожалуй.

Подбодрив себя метамфеткой и дексом разом, Кройд продолжил свое бесконечное повествование. Увлекся и прозевал момент, когда хозяин отключился полностью. Кройд все говорил и говорил и вдруг случайно заметил, что больной совершенно затих и у него перестала блестеть кожа — подсохла. Склонившись над телом, Кройд обнаружил, что и черты изменились. И продолжали медленно меняться — прямо у Кройда на глазах. Даже "ускорившись" с приближением фазы сна, он не мог ошибиться в диагнозе — все признаки синдрома брошенной карты здесь налицо. И даже в таком своем состоянии Кройд не мог не ощутить тревожного холодка под лопатками. Сопля уже перенес болезнь однажды, когда стал джокером, а Кройд не слыхал ни разу, чтобы вирус затронул кого-либо вторично — за исключением самого Кройда.

Изумленно покачав головой, Кройд поднялся и вышел на свежий воздух. Наступил полдень, и он снова проголодался. Вычислить новую смену соглядатаев особого труда не составило — Кройд справился с этим за считанные секунды. Но никаких контрмер принимать не стал, махнул на них рукой — пусть себе пока развлекаются. Разумнее сперва поправить желудок, а затем вернуться и проверить состояние больного Сопли. Разобраться со шпиками он успеет и после — перед самым погружением в подземку.

Где-то вдали завыла сирена. Очередной вертолет с красным крестом на борту прошел невысоко над головой, держа курс на верхний город. Память с готовностью подсунула Кройду давние картинки совершенного безумия, творившегося в День брошенной карты, и он тут же стал сомневаться, а стоит ли терять время на еду. Не разумнее ли будет сейчас же поискать новое надежное логово? Кройд знал неподалеку одно местечко, куда можно было прийти прямо с улицы — принимали любого, никаких документов не спрашивали и лишних вопросов не задавали. Следовало срочно сходить и проверить наличие в нем одной свободной койки — обычно там места хватало, но сейчас кто знает...

Вторая сирена откликнулась, точно мартовский кот, на истошные призывы первой — уже с другой стороны. Кройд помахал рукой парню, который висел головой вниз на высоком фонарном столбе, но тот не внял призыву и — то ли обиженно, то ли испуганно — порхнул прочь.

Где-то неподалеку невнятно загрохотал мегафон — Кройд сумел различить лишь собственное имя: Кренсон. Какие очередные гадости сообщал городу механический голос, разобрать не удалось.

Пальцы сами собой вцепились в крыло припаркованного к обочине автомобиля. Жалобно взвизгнул под руками рвущийся металл. Кройд повертел оторванное крыло, яростно скомкал — из порезов на ладонях просочилась густая темная кровь. Он должен найти и уничтожить этот мегафон, где бы тот ни был установлен: на крыше ли полицейского фургона, на стене ли небоскреба — да пусть даже на Луне! Он должен прекратить эти грязные разговоры. Он должен...

Однако они могут ему и помочь, могут отпугнуть от него врагов! — сообразил Кройд в один из редких моментов просветления, — врагов, которыми уже казались подряд все встречные и поперечные. Кроме разве что этого пугливого парня на столбе — очередной жертвы безжалостного вируса, — да ничтожного джокера по прозвищу Сопля, который просто физически не мог больше быть ничьим врагом. Кройд швырнул комок металла через всю улицу, задрал к небу лицо и дико завыл... Все вокруг вдруг снова стало таким сложным, таким непонятным, буквально непостижимым. И омерзительным вдобавок. Но он должен взять себя в руки! Он должен!

Кройд сунул окровавленные пальцы в карман, пошарил там, выудил пригоршню пилюль и проглотил все без разбору. Он должен очухаться и найти себе убежище, а для этого следует прилично выглядеть.

Кройд пригладил непокорные белые вихры, отряхнул на себе одежду и наладился идти нормальным размеренным шагом. Здесь совсем недалеко.

И снова они наступали Кройду на пятки! Кому тогда вообще можно доверять, если нельзя верить даже собственному врачу? Заунывные, пронзительные вопли сирен окружили Кройда сплошной звуковой пеленой.

Он с корнем выдирал бетонные плиты, гнул по пути фонарные столбы и крадучись перебегал от переулка к подъезду. Затем укрылся в чьей-то припаркованной машине. Усталым взглядом провожал пролетающие над крышами вертолеты, почти не слыша за воем сирен чавканья их лопастей. Но, как ни странно, призывам громкоговорителей порой удавалось прорвать завесу воющего безмолвия. Они снова взывали к нему, лгали ему, требовали от него невозможного. Кройд захихикал. Еще настанет его день!

Неужели док Тахи снова во всем виноват? Воображение услуживо подсовывало внутреннему оку картинку из прошлого: беспорядочно мечущийся в полуденном облачном небе на фоне гигантских неуязвимых китов-аэростатов игрушечный самолетик Джетбоя. Назад, к самому началу. Он так до сих пор и не узнал, что же случилось тогда с Джо Сарцанно.

Кройда накрыло волной удушливого дыма. Где-то снова что-то полыхало. Почему неприятности обязательно всегда сопровождаются пожарами? Кройд потер виски и широко зевнул. Машинально пошарил в кармане, где держал пилюли — пусто. Вырвав дверцу из автомата коки перед закрытой автозаправкой, Кройд набил хлынувшими четвертаками уцелевший механизм, получил в каждую руку по бутылке и, посасывая бодрящий напиток, отправился дальше.

Вскоре Кройд обнаружил себя стоящим перед запертой дверью Джокертаунского публичного музея. Рука машинально потеребила дверную ручку. Так, в нерешительности, он провел еще добрых десять секунд, но никак не более. Когда поблизости взвыла сирена — похоже, что прямо за углом, — Кройд вышел из прострации и легонько пихнул дверь плечом. Раздался негромкий треск, и он оказался внутри. Порывшись в карманах, Кройд оставил на конторке входную плату. Поразмыслив, прибавил немного в качестве компенсации за испорченный замок.

Потом он еще долго сидел на скамье, всматриваясь в музейные сумерки. Время от времени вставал, совершал небольшую прогулку по музею и возвращался. Он снова, в который уже раз, с интересом осмотрел золотую бабочку, застывшую в попытке вырваться из кисти золотой обезьянки — обе дело рук давно почившего в бозе туза по кличке Мидас. Он заглянул в шкаф с банками, хранившими заспиртованные зародыши джокеров. Полюбовался металлической дверью с отпечатком чудовищного копыта Дьявола Джона.

Кройд бродил вдоль диорамы "Великие события из истории Брошенной карты", снова и снова нажимал клавишу перед экраном, изображавшим сражение землян с роем пришельцев. И всякий раз попадал — Человек-модуль под руководством Кройда без промаха сражал лазерным лучом инопланетных монстров. А затем Кройд обнаружил в экспозиции чучело знакомого по кличке Ревун...

Он как раз допил последние капли коки, когда в глаза бросилась небольшая человеческая фигура с вроде бы знакомыми чертами лица, выставленная в стеклянной витрине. Кройд подошел, прищурился, затем прочел табличку. Та сообщала, что такой-то и такой-то был найден мертвым в одном из глухих переулков. У Кройда перехватило дыхание.

— Бедный Гимли, — выдохнул он. — Кто сотворил с тобой такое? И где теперь твои потроха? Мой желудок не выдерживает подобного зрелища. Где теперь твои замечательные остроты? Передай, если сможешь, Барнету: пусть остудит, заморозит преисподнюю своими пламенными проповедями. В конечном счете ведь и сам он туда угодит.

Кройд отвернулся и снова неудержимо зевнул. Его конечности как будто налились свинцом. Повернув за угол, он обратил внимание на три стальные оболочки, подвешенные на длинных тросах к потолку. Кройд узнал их немедленно; рассматривая, он на минутку погрузился в воспоминания.

Взобравшись на расположенную рядом двуколку, Кройд подпрыгнул и хлопнул ладонью по ближайшему — корпусу бронированного фургончика-"фольксвагена". Металл отозвался звучным гулом, а корпус слегка покачнулся на своих последних причальных швартовых. Кройд снова подпрыгнул и хлопнул еще разок; потом его одолел очередной приступ зевоты.

— Панцирь есть, ездить может, — пробормотал он. — Внутри — полная безопасность. Эй, черепашка, высунь-ка головку!

И Кройд снова хихикнул. Затем обернулся к следующей, самой памятной ему модели шестидесятых. Эта висела повыше — Кройд даже не сумел разглядеть в подробностях мирный символ на ее борту, но слова знаменитого девиза "Творите любовь, а не войну", вписанные в крупный цветок мандалы, прочел ясно.

— Вот же дерьмо, объясните это тем парням, что ходят за мной следом!

— зачем-то вспылил он. Подуспокоившись, объявил: — Всегда мечтал забраться и посмотреть, каково там внутри.

Кройд подпрыгнул, ухватился за край и подтянулся. Тачка накренилась, но человеческий вес выдержала. Уже через минуту Кройд чувствовал себя в ней полным хозяином.

— О, сладостный мед уединения! — вздохнул он с невы разимым облегчением. — Любовь моя — клаустрофобия. Наконец-то...

Кройд сомкнул свои измученные очи и сразу заснул. В музейных сумерках от него начало лучиться слабое сияние.

Пожалуйста, если найдете ошибки, то напишите об этом на dgtu@yahoo.com